Слониха-пациентка - [57]

Мы с Крисом прекрасно знали, как закручиваются подобные дела в Аравии, и потому у нас был заранее разработанный детальный план бегства из страны в случае необходимости. К счастью, коль скоро он работал для нас с Эндрю, ему было позволено сохранить при себе свой паспорт, тогда как у работников, непосредственно нанятых арабским правительством и многими компаниями, их попросту отбирали. Задача облегчилась тем, что через несколько дней Крис уходил в положенный отпуск, и заменял его я.

— Держись подальше от глаз бедуина, — сказал я ему. — Проводи побольше времени вне офиса, работай с одной из частных коллекций шейха в отдаленных уголках зоопарка. Остальное я возьму на себя.

Прилетев в Аль-Аин, я первым делом явился к директору зоопарка с предложением немедленно прекратить всю работу с соколами. Давно бы так, сказал тот, но с этим не согласятся шейхи. Путей отвадить желающих сдать нам птиц на лечение у нас не было; отказаться их лечить мы тем более не могли. Я с неохотой согласился на продолжение этой работы, только нужно было пустить ее по убывающей. Ни одна птица приниматься на госпитализацию больше не будет. Для лечения будут использоваться методы, при которых птицу привозят ежедневно или еженедельно, смотря по надобности. Чтобы приостановить убыль лекарств из без того скудной аптеки зоопарка, я буду выписывать рецепты на те средства, которых там нет. Владельцы птиц, конечно, будут недовольны, но поделать ничего не смогут. В конце концов, в Аль-Аине полно аптекарей, на полках у которых масса новейшей фармацевтической продукции.

Хабаиш, владелец пропавшего сокола, — низенький человечек с синими челюстями, усиками, как у Гитлера, одетый в серую «диш-даша», — прибыл в офис, как я и ожидал, во второй половине дня. В это время Крис уже благополучно летел рейсом «Сингапур эрлайнз» на Дальний Восток, а я сидел на его месте в кабинете, готовый отразить первую атаку. Бедуин, как и следовало ожидать, вошел в кабинет без приглашения, в сопровождении двоих угрюмых молодых соплеменников; они расхаживали по офису, трогали и осматривали инструменты, открывали книги и, наконец, вошли в аптеку, с любопытством глядя на полки с колбами и пузырьками и на арсенал духовых трубок и ружей, стреляющих наркотическими зарядами. Хабаиш отрывисто сказал мне «салам» и сел в кресло перед моим письменным столом.

— Где доктор? — спросил он.

— Я доктор.

— Нет. Где доктор Крис?

— Уехал.

— Куда?

— Из страны.

— Когда вернется?

— Думаю, что никогда. Чем могу служить? — Я сделал постное лицо, стремясь произвести впечатление, что очень сожалею об отъезде Криса.

Бедуин нахмурился:

— Стало быть, вы новый доктор?

— Да, — сказал я.

Бедуин, не говоря больше ни слова, встал, позвал друзей, и все вышли вон.

Впоследствии бедуин еще не раз заявлялся, чтобы удостовериться, что Крис и в самом деле уехал. И каждый раз я встречал его вопросом, чем могу служить. Хабаиш уже не спрашивал о пропавшем соколе и наведывался все реже, а вскоре и вовсе перестал приезжать, и больше никто его не видел.

Работая в зоопарке Аль-Аин, скучать не приходилось. Помимо медико-хирургической работы меня занимали интриги византийской политики — этого чисто мужского микрокосмоса. Однажды я привез несколько окаменелостей, которые нашел в ходе своей поездки в горы на закате дня, и показал группе смотрителей, собравшихся у ворот зоопарка в ожидании автобуса, который развезет их по домам. Это были раковины различных моллюсков в глыбе песчаника.

— Поглядите на этих улиток, им не одна сотня миллионов лет! — воскликнул я.

Смотрители повертели глыбы в руках.

— Похоже на раковины устриц, которые я видел на пляже в Гоа, — сказал один индиец.

— Где вы их нашли, доктор? В ручье Дубая?

— Нет. На вершине горы Джебел.

— На вершине горы?! — недоверчиво сказал иранец. — Но там же нет воды!

Я как идиот начал говорить напрямую:

— Теперь нет. Но миллионы лет назад была. Тогда и вся эта пустыня была дном океана, и такие животные, как вот эти, представляли собою самую развитую форму жизни на планете.

Группа смотрителей молча взирала на окаменелости. Наконец индиец сказал:

— Вы все врете, доктор. Такого не может быть.

— Но так развивались события. Про эволюцию слыхали что-нибудь?

— А то как же. Слыхал я это слово, — сказал пуштун с афганской границы. — Все ложь, сплошная ложь. Не смейте издеваться над Священным Кораном. Аллах создал вещи такими, как они есть. Эволюция — это ложь, придуманная безбожниками.

— Да, это так, доктор, — крикнул другой афганец. — Морские существа были созданы в море. Сказать, что они развились путем эволюции на вершине горы, — это ложь, ересь! Это надувательство!

Я сунул окаменелость обратно в сумку, коря себя за то, что подзабыл антидарвинистское учение ислама. На следующий день ко мне пожаловал строгий бородатый имам из религиозной полиции. Он отчихвостил меня на чем свет стоит и предупредил насчет проповедничества антиисламских ересей среди добрых мусульман.

— Шейхи богобоязненные люди. Они являют своим примером верность Священному Корану и ратуют за то, чтобы в нашем исламском государстве народ не попал в когти сатаны! Помни, доктор, шейхи не простят безбожных разговоров.