Слониха-пациентка - [109]

Но времени на дальнейшие размышления у меня не было. Меня ждали другие пациенты — все оставшиеся шимпанзе, кроме самца. В течение последующих двух часов я выстукивал обезьян одну задругой, без устали работал скальпелем, иглами, хирургическими щипцами и ножницами — вырезал опухоли и омертвевшие ткани, удалял зубы, прочищал язвы и очаги хронической инфекции. Слепой шимпанзе я ничем помочь не мог. Мой коллега, выдающийся ветеринарный хирург-офтальмолог Кейт Барнетт, который при моем и моих партнеров участии удалил немало катаракт у экзотических животных — от морских львов до тигров-альбиносов, — находился далеко отсюда, в Ньюмаркете.

Итак, я сделал все, что мог. Дело было к полуночи, и я чувствовал себя совершенно выдохшимся. Мы покинули обезьяний фургон и направились проведать остальных животных. Судьба уготовила мне еще целую кучу неприятных сюрпризов. В загоне размером со стол для бильярда находились два жирафа. Одного из них я накануне видел на манеже и теперь ясно разглядел причину его хромоты: у него была запущенная болезнь бедра. У другого на окороках красовалась опухоль размером с дыню — возможно, киста. Ржавый железный трейлер служил обиталищем взрослого гиппопотама, страдавшего недугом кожи. Все, как один, цирковые кони непрерывно кашляли, и у них текло из носа.

— Конский грипп, — заключил я.

— Да что вы, доктор! Все пыль с этой чертовой свалки! — ответил Пальмони.

Затем я направился ко львам — шкуры у всех были попорчены пятнами стригущего лишая. Да что там львы, у всех троих клоунов на запястьях и груди тоже обнаружились типичные для этого заболевания язвы! На жердочке в конском шатре, издавая пронзительные крики, сидела словно ощипанная для жарки, но тем не менее живая птица. Некогда это был золотисто-голубой ара, теперь его следовало бы переквалифицировать в голого ара. Он потерял все свои перья хвоста и тела, а еще сохранившая красоту голова нелепо выглядела на розовом, истощенном до прозрачности туловище. Тот факт, что собачки-футболисты выглядели как огурчики, был мне слабым утешением.

— Уж такая у них судьба, — сказал Пальмони, когда мы завершили инспекционный тур. — Они моему папе как дети родные. Все они члены нашей семьи.

Мы отправились в фургон Пальмони-старшего обедать, после чего меня услужливо довезли до гостиницы.

На следующее утро Луиджи и Сара выглядели значительно лучше, чем накануне, и я посвятил это утро тому, что давал советы по лечению других животных. В идеале каждому такому цирку полагалось бы иметь штатного ветеринара, путешествующего вместе с цирком; что до работы, то ее будет более чем достаточно. Но это из разряда несбыточной фантазии, хотя был такой случай, что выпускник Кембриджа, который студентом проходил у меня практику, год-другой постранствовал с цирком Чипперфилда, совмещая обязанности штатного ветеринара и инспектора манежа. Самое большее, на что я мог рассчитывать в таких условиях, что они будут время от времени звонить мне и докладывать, как идут дела. А так впечатление осталось удручающее.

После завтрака — макароны с пармезаном — Пальмони-младший отвез меня в Афинский аэропорт. Но перед тем как нам расстаться, он неожиданно вспомнил кое о чем:

— Доктор, я забыл вам сказать. Сегодня к нам в цирк прибудут морские львы.

— Вы берете их напрокат?

— Нет, покупаем. У Бенвенутти, торговца из Италии. Три штуки сразу.

— Что за морские львы?

— Не знаю.

— Ну, калифорнийские или южноамериканские?

— Не знаю. По-моему, из Южной Африки.

Значит, речь идет о южноафриканских морских котиках. Милые на взгляд создания, но больно кусачие и трудные в обращении.

— Кто будет заботиться о них в цирке?

— Мой дядя Сандро и его жена Мария. Канатоходцы, которых вы видели вчера вечером. Стареют, вот и решили сменить занятие на что-нибудь — как это… — физически не столь сложное.

— У них есть опыт работы с морскими львами?

— Нет, доктор. Они забыли расспросить вас там, в Халкисе. Чем их кормят? Как их держат, в соленой или пресной воде? Все в таком духе.

У меня помутнело в голове. Если стареющая цирковая пара вздумала заняться животными — пожалуйста, берите собак, голубей, а комический номер с осликом будет еще лучше. Но морские котики?! Нет, нет, и еще раз нет!

— А где вы собираетесь их разместить?

— Сандро готовит под них фургон.

— Готовит? Он что, не сделал это заранее?

— Нет. Может, завтра, может, послезавтра сделает. Вот он и хотел спросить вас — как встроить бассейн в фургон?

Я глянул на аэропортовские часы. До рейса «Бритиш эруэйз» на Лондон оставалось пятьдесят минут.

— Синьор Пальмони, — медленно сказал я. — Пожалуйста, передайте вашему дядюшке, что его затея с морскими котиками — чистейшее безумство. Все пойдет прахом! Немедленно позвоните в Италию и отмените — или хоть отложите — доставку сюда животных. Умоляю вас!

Итальянец снова изобразил улыбку полумесяцем:

— Слишком поздно, доктор. Морские львы уже в воздухе.

Как только он уехал, я ринулся сквозь паспортный контроль и службу безопасности к ближайшему телефону. У меня в сумке была записная книжка с номерами телефонов Общества покровительства животным в Афинах и местного офиса КИТЕС — Конвенции по международной торговле исчезающих видов. Я как раз успел обзвонить всех, когда объявили посадку. Ну, кажется, заработала машина по спасению Луиджи, Сары и остальных шимпанзе. Возможно, удастся что-то сделать и во имя лучшей доли остальных животных в цирке Корунья, в том числе и для морских котиков, которые вот-вот разделят их судьбу. В прошлом Греция не отличалась высокими стандартами благополучия диких животных, но положение начало улучшаться с тех пор, как эта страна присоединилась к Европейскому Сообществу, и туда в последние несколько лет не раз наведывались члены Международной группы ветеринарии в зоопарках (ИЗВГ) по проблемам диких животных, в частности, сбежавших из зоосада медведей или заболевших морских львов. В прошлом и тех и других попросту пристрелили бы без санкции ветеринара.