Слон императора - [91]

Я тут же вновь ощутил прилив возбуждения:

– О нем что-нибудь известно? Откуда он взялся?

– Он вроде бы присоединился к каравану с самого начала – нанялся этаким помощником на подхвате, причем чуть ли не задаром, – рассказал мой друг. – Все погонщики в недоумении. С работой своей он справлялся кое-как. Они говорят, что этот человек вел себя скорее как городской житель, а не как человек, которому доводилось ходить с караванами. Его даже как-то раз укусил верблюд.

– Они имеют хоть какое-нибудь представление о том, где он может быть сейчас?

– Погонщики считают, что он должен был уйти вперед. Дорога здесь довольно легкая, и до ал-Кулзума осталось лишь чуть больше суток пути. Я считаю, что он ускользнул ночью, чтобы избежать допроса.

– Как только доберемся до ал-Кулзума, нужно будет разыскать его и узнать, кто его нанял, – мрачно сказал я.

Как вскоре выяснилось, узнать что-либо о беглеце нам было не суждено. Мы двинулись в путь, и вскоре после полуденного привала я услышал крики возглавлявших караван людей. На земле, в нескольких ярдах от натоптанной дороги, валялся плащ. Один из погонщиков подбежал взглянуть на находку и увидел, что одежда густо перепачкана кровью и изорвана. Почти сразу же еще один наш человек закричал, указывая на горстку кустов, росших ярдах в пятидесяти поодаль. Оттуда неспешной трусцой, которую невозможно было спутать с движениями каких-либо других животных, удалялись в пустыню пять-шесть гиен. Караван остановился, и после короткого совещания между погонщиками десяток человек, вооруженных копьями, осторожно направились к кустам.

Мы с Аврамом двинулись вперед, туда, где стояли предводитель каравана и несколько погонщиков. Они передавали из рук в руки изорванный плащ и переговаривались на местном диалекте.

– Они уверены, что это одежда того человека, который сбежал ночью, – перевел мне драгоман.

Потеки засохшей крови в пыли точно указывали на место схватки. Отчетливо виделся и след, ведший прямиком к кустам.

– Судя по всему, этот злосчастный негодяй тоже попался львам, – сказал Аврам. – А когда из клетки вышел тур, показавшийся им более интересной добычей, они бросили труп человека и погнались за быком.

Среди камней, рядом с тем местом, где нашли плащ, валялась пустая фляга из тыквы. А еще в нескольких шагах – дешевая тряпичная котомка с длинной лямкой, чтобы вешать ее через плечо.

Я поднял котомку и заглянул внутрь. В ней оказалось пол-лепешки, кусок заплесневелого сыра и горсть фиников. Более чем достаточно для одного человека на один день, который должен был бы занять переход до ал-Кулзума. Вытряхнув пищу, я положил ее на плоский камень и еще раз заглянул в котомку. Там не оказалось ровным счетом ничего такого, что могло бы сказать хоть что-нибудь о ее владельце, – ни денег, ни каких-либо записок. Я сунул руку внутрь и пошарил там. Котомку делила на две части тряпичная перегородка, и в складке между нею и дном я нащупал пальцем что-то твердое. Вытащив этот маленький предмет, я показал его раданиту:

– Ты не знаешь, что это такое?

– Скорлупа от кардамонового семечка, – ответил он, лишь мельком взглянув на мою находку.

– Кардамонового?

– Это пряность из Индии. Ее используют при приготовлении пищи, чтобы придать ей изысканный вкус.

Небрежно отбросив скорлупку в сторону, я вывернул котомку наизнанку и потряс ее. В ней ничего больше не оказалось.

Тут люди, осматривавшие окровавленные остатки плаща, возбужденно загомонили, и мы поспешили к ним, чтобы узнать, в чем дело. Один из погонщиков держал на грязной мозолистой ладони вытянутой руки четыре золотых монеты.

– Он случайно нащупал их – они были зашиты в складку плаща, – сказал Аврам, прислушавшись к голосам.

– Задаток за то, чтобы он выпустил из клеток наших зверей, – с горечью сказал я. – Спроси, можно ли взглянуть на них поближе.

Раданит переговорил с главным караванщиком, и монеты под пристальным надзором погонщиков перешли ему в руки.

– По ним можно что-нибудь сказать? – спросил я.

Драгоман пожал плечами:

– Вряд ли. Это местные монеты, чеканка халифа, но такую сумму простой погонщик не заработает и за год.

Он вернул монеты счастливому погонщику, и мы поспешили к группе, обследовавшей кусты. Там обнаружилось человеческое тело, частично объеденное хищниками. Голое мясо уже облепили мухи. О погибшем мало что можно было сказать, не считая того, что он был хрупкого телосложения, с не натруженными руками и ногами и, вероятно, лет тридцати с небольшим от роду. Из одежды на нем не сохранилось ничего, кроме сандалий и рваной рубахи, и установить, как он выглядел при жизни, было невозможно – гиены успели сожрать почти все его лицо.

Глава 14

Багдад

Я и подумать не мог, что Багдад настолько огромен и что в нем так жарко. Из ал-Кулзума мы без всяких приключений за пять дней добрались туда на купеческом корабле, и ветерок, исправно надувавший его паруса, дарил нам относительную прохладу, после которой обжигающая июльская жара в столице государства халифа показалась просто невыносимой.

– Наверное, это самый большой город в мире, – сказал я Озрику, приложив ладонь ко лбу, чтобы прикрыть глаза от ослепительного света белого солнца. В Басре, от которой нас теперь отделяли три дня пути, Аврам смог договориться о перевозке наших оставшихся зверей вверх по реке на барке, и именно посреди Тигра я получил первое впечатление о великолепной столице халифа. Она оказалась просто громадной. Вдоль берегов тянулись порты, причалы, резиденции, верфи, сады, мастерские, склады и помосты для стирки. Видневшийся вдали огромный зеленый купол, казалось, плавал в воздухе над колебавшимися в знойной дымке приземистыми строениями предместий.