Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство - [88]

— Джемма Тэйлор.

— Приятно познакомиться, Джемма. Можешь звать меня миссис С.

— Почему С.?

— Потому что моя фамилия — Слуцкая.

— Как-как? — Джемма с трудом сдержала смешок. Я грозно посмотрела на дочь и подтолкнула вперед Брук.

Когда миссис С. ушла, девочек охватило отчаяние.

— Почему? — гневно вопрошала Джемма, как только закрылась дверь.

— Потому что миссис С. может работать в удобные для нас часы, она опытная и… мало просит.

Дочь бросила на меня сердитый взгляд:

— Ты понимаешь, что она заставит нас есть свеклу и борщ?

— Не заставит.

— А вот и заставит. У Девоны русская домоправительница. Она заставляла Девону есть всякую гадость — капусту, сосиски и борщ.

Я улыбнулась:

— Ты даже не знаешь, что такое борщ.

— Знаю. Это суп из картошки и капусты со свеклой и сметаной.

Тори была на грани слез.

— Не хочу есть борш! Не люблю борш!

— Борщ, Тори, — огрызнулась Джемма и снова обратилась ко мне: — Мама, ты не можешь ее взять. Не можешь. Ты и так уже испортила нам всю жизнь…

— Я не портила вам жизнь.

— Ты продала дом. Заставила отдать наши вещи. В школе о нас и так уже болтают. Все говорят, что мы теперь бедные и что папа ушел и больше не вернется…

— Неправда, — возразила я.

— А теперь еще у нас будет усатая няня! — Джемма, которая никогда раньше не плакала, стояла со слезами на глазах и размахивала кулаками. — Над нами еще больше будут смеяться, мама! Будут смеяться над ее фамилией, усами и дурацким платьем!

— Но ее никто не увидит. Она будет сидеть с вами после школы, пока я не вернусь с работы.

— Нет, увидит! Ее увидят мои подруги. И подруги Брук. Она же будет забирать нас из гостей. А если гости придут к нам, то увидят ее здесь. Они почуют борщ и скажут, что у нас дома по-дурацки пахнет. — Джемма перевела дух. — Мама, пожалуйста.

Я смотрела на нее, на Брук, на Тори. Они просто дети. Они не понимают. Есть куда более неприятные вещи, чем отец, который где-то далеко. Чем переезд в маленький дом. Чем мама, которая вынуждена работать. Чем няня, которая говорит по-английски с русским акцентом. Честное слово, есть.

Но глядя на заплаканные лица дочерей, я в этом сомневалась.

Девочки дулись, когда я везла их в школу. Они не хотели, чтобы я работала. Не хотели, чтобы вечером к ним приходила миссис С. Они хотели, чтобы я была дома.

Честно говоря, мне тоже этого хотелось, но нам нужны деньги. Нам всем.

Натан позвонил во время перерыва на ленч, чтобы узнать, как дела. В выходные он звонил несколько раз, но мы успевали только перекинуться парой слов, потому что я либо тащила коробку в грузовик, либо кормила девочек.

Я стала рассказывать ему про новый дом и новую няню, но тут из Лос-Анджелеса позвонила Марта — она там встречалась с представителями рекламной компании.

— Натан, мне надо ответить на звонок. Звонит Марта — значит, что-то важное.

— Тэйлор, нам очень нужно поговорить.

— Я понимаю.

— И когда?

— Не знаю. У меня полно дел… — Телефон продолжал звонить, и я переживала, что Марта положит трубку. — Я скоро перезвоню.

— Я иду на совещание, Тэйлор.

— Хорошо, тогда поговорим потом. Прости. Пока. — Я быстро положила трубку и ответила Марте, но меня охватило мрачное настроение.

Я уже поняла: когда Натан заявляет, что нам нужно поговорить, у него плохие новости.

Я пыталась перезвонить мужу перед уходом с работы, но он не отвечал. Натан позвонил, когда я готовила ужин.

— Похоже, ты там занята, — заметил он, и я обиделась.

— У меня тут всего-навсего три голодных девочки, — ответила я, стараясь не грубить. Мне хотелось бросить трубку. Я устала. Честное слово. — Ты хотел сказать что-то важное?..

Натан медлил.

— Да.

— И?..

— Может быть, сейчас не время…

Я была не в силах скрыть досаду.

— А когда это время наступит?!

— Не знаю.

Он говорил так тихо и грустно, что мне стало стыдно.

— Натан, ты в порядке?

Он не отвечал, тишина как будто длилась вечно.

— Натан?

— Может быть, лучше сказать это при встрече…

Сделать — что? Стыд сменился паникой.

— Что сделать, Натан?

— Я по тебе скучаю, Тэйлор.

Я еще никогда не слышала в голосе мужа такой безнадежности. Глаза у меня защипало, в горле пересохло.

— Приезжай, Натан. Пожалуйста. Иначе я сама сяду на самолет и прилечу.

— Ладно.

— Что «ладно»?

— Я приеду.

— Когда?

— Скоро. Как только смогу. Обещаю.

Конец недели был какой-то лихорадочный. Я встала, натянула одежду, торопливо одела девочек и отправила в школу, потом побежала на работу, а когда вернулась домой, то провела еще пару безумных часов за уроками, домашними делами, стиркой и готовкой.

Я впервые понимала, что переживают одинокие и работающие матери. Я страшно занята — просматриваю почту, пока чищу зубы, и листаю свежие журналы, сидя в туалете. Я всегда умела делать несколько дел одновременно, но сейчас это качество стало особенно актуально.

Хотя я крайне занята, Натан не выходит у меня из головы. Я думаю о нем весь день с минуты пробуждения, а ночью он мне снится — снимся мы оба, вместе. Снится, что мы посторонние. Что девочки скучают по нему. Что он умер. Снится, что это всего лишь сон, что мы по-прежнему живем в Ярроу-Пойнтс, как раньше. Утром я просыпаюсь и лежу, чувствуя себя измученной и подавленной.