Слияние вод - [41]
- Значит, там ошиблись, не учли резервов. Если б районные работники изучили наши возможности, то поняли б, что нельзя соглашаться с заниженным планом.
- Деточка, в прошлом году плановая урожайность была двадцать центнеров. Двад-ца-а-ать! - выразительно, будто передразнивая кого-то, сказал Рустам,
- Конечно, движение есть, - пожал плечами Ширзад. - Но только если из года в год смотреть с крыльца собственного дома на поле, то нам каждый бугорок покажется с исполинскую гору. А выйдешь в поле, окинешь взором Муганскую степь, так этого бугорка и не приметишь. Так и с двадцатью пятью центнерами. На бумаге, быть может, они и страшны для маловеров, а возьмемся за работу засучив рукава, - так, пожалуй, и больше соберем.
Аплодисменты покрыли слова Ширзада, а пылкий Наджаф вскочил, замахал руками и гаркнул:
- Давай, давай, друг, не робей!...
Заметив недобрый взгляд Рустама, Кара Керемоглу сообразил, что гость способен на любой скандал и неминуемо сорвет собрание.
- Пятнадцатиминутный перерыв! - объявил он, вставая, взял Рустама-киши под руку и увлек в комнату за кулисами.
3
Перерыв продолжался не пятнадцать минут, а добрых полчаса, но и за этот срок Кара Керемоглу не удалось переубедить упрямого, обиженного до глубины души Рустама. Хозяин взывал к его благоразумию, просил прислушаться к голосу народа, но тот, будто капризный ребенок, твердил одно:
- А мы с тобою не народ, что ли? Мы и народ, и вожаки народа.
Раздосадованный Кара Керемоглу наконец ушел, сожалея, что заранее не согласовал договор в райкоме партии.
А Рустам, прохаживаясь по комнате, думал, что если б его мысли высказал с трибуны какой-нибудь рядовой колхозник, то все получилось бы иначе... А ведь у нас как заведено: достаточно одному слушателю хлопнуть в ладоши, как весь зал начнет аплодировать и кричать "ура"... Вот тут-то и нужен трезвый, предостерегающий голос человека солидного, авторитетного. Но кому же выступить? Ярмамеду? Засмеют! Салману? Не поверят, скажут, что парень из кожи лезет, чтобы стать заместителем Рустама-киши. Гызетар? Да, это самая подходящая фигура: она близка Ширзаду, она комсомолка, общественница, и выросла вместе с Першан, будто родной дочерью Рустаму приходится, значит, не откажет старику в просьбе.
- Дочь моя, - кротко сказал Рустам, отыскав в толпе Гызетар, - разве не видишь, как мы опозорились? Почему же молчишь, словно воды в рот набрала?
Гызетар была умна и, разгадав уловку председателя, лукаво усмехнулась.
- О чем же говорить-то?
- Как о чем? Смело выходи на трибуну, скажи, что мы собрались не для пустой болтовни.
В глазах Гызетар появилось недоброе выражение, помрачнев, она отвернулась.
- Нет, дядюшка, колхозники "Красного знамени" ставят серьезный вопрос, и я бы посоветовала не спорить, а поскорее согласиться. Их речи соответствуют духу решений партии. Уж это я поняла точно. Они по-партийному подошли к делу, а мы...
Рустам-киши сокрушенно вздохнул и зашагал обратно на сцену.
В это время Кара Керемоглу объявил, что собрание продолжается, и предоставил слово председателю колхоза "Новая жизнь". Туго зажав ладонями щеки, уставясь в чистый лист бумаги, он с досадой прислушивался к хриплому, раздраженному голосу Рустама:
- Семь раз отмерь, один раз отрежь. Бросить на ветер необдуманное словечко - что за диковинка? Можно и аплодисменты сорвать. Такой, как Ширзад, не выполнит осенью своего обещания - и что за беда! Отвечать-то перед районом не он станет, а я, Рустам-киши!...
"Нет, и он тоже, - коммунист, секретарь парторганизации!" - подумал Кара Керемоглу.
- На суд потянут не его, а меня. И не Зейнаб Кулиеву, а дорогого моего друга товарища Кара Керемоглу.
"Не впутывал бы меня в это дело, - поморщился Кара Керемоглу. Как-нибудь сам о себе позабочусь".
- Счастлив человек, знающий смысл каждого своего слова! Не привык я бросать слова на ветер! Сказал - так головой отвечай! В прошлом году двадцать, в нынешнем - двадцать три центнера, чем же это не движение вперед? Да о большем пока и мечтать не стоит! В Муганской степи нет ни одного колхоза, который бы двигался быстрее нас! - отрывисто бросал в зал Рустам, заложив палец правой руки за пояс и выпятив обширный живот.
"Ну, теперь разговор начнется!" - подумал Кара Керемоглу, и действительно, сидевший позади него Ширзад воскликнул:
- Ошибаешься, товарищ Рустамов, есть такие! А ты бы повнимательнее почитал партийные решения.
- Читал, деточка, раньше тебя читал! Ты не занимайся здесь агитацией... Назови-ка обогнавшие нас колкозы.
- Например, Агдамский район. С каждого гектара на участке в двести десять гектаров собрали по пятьдесят три центнера.
Рустам, прикидываясь глубоко пораженным, развел над трибуной могучие руки.
- Деточка, мы где живем: в Агдаме или в Мугани? У нас зимою грязь по колено, летом - пыль, жара, суховея, а там - рай земной!
Эти слова вызвали кой у кого из слушателей одобрение.
- Верно, верно!
- Чего нас с Агдамом сравнивать!
"Вполне допустимо сравнивать, - подумал Кара Ке-ремоглу, с нетерпением дожидаясь, когда Рустам покинет трибуну. - Тоже выдумал мне "рай"..."
В это время сидевший у окна в самом заднем ряду мужчина, нахлобучив шапку на брови, крикнул;
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.