Сливовое дерево - [100]

— Эта женщина не помнит, откуда она, объяснила Кристина. Она чуть было не добавила, что Сара помешалась, но смолчала. Нет нужды произносить очевидное. «Возможно, все мы лишились рассудка», — мелькнуло у нее в голове.

Солдат пожал плечами и покачал головой — он явно ее не понял. Он говорил по-немецки совсем чуть-чуть. И снова девушка попыталась припомнить несколько английских слов, но ни одно не пришло ей на ум. Она не могла мыслить ясно. Солдат улыбался ей, но его улыбка выглядела натянутой, а во взгляде читались неподдельный ужас и жалость. Кристина попробовала представить, как выглядит со стороны: с бледного тощего лица смотрят голубые глаза, едва отросшие волосы примяты — ни дать ни взять ходячий мертвец.

— Английский? — поинтересовался солдат.

Кристина покачала головой.

— Name? Имя? — он указал на пожилую женщину. — Сара Вайнштайн, — сказала Кристина.

— Сара, — обратился он к женщине и, склонившись, заглянул ей в глаза. — Bitte, kommen, пойдемте.

Он был мускулистым и уверенным в себе — прекрасный голубоглазый ариец для гитлеровской армии. Из-под каски выглядывали светлые коротко стриженные волосы. В первый раз Кристина заметила, что форма на американцах сидит превосходно. Они совсем не похожи на ее отца, вернувшегося домой с ввалившимися бледными щеками, в перепачканных рваных брюках и кителе, мешком висевшем на его худом теле — кожа да кости. Американцы были сытыми, розовощекими, с ясными поблескивающими глазами.

Голубоглазый солдат повел обезумевшую женщину на другой конец платформы. Кристина опустилась на ближайшую скамью. В голове у нее стоял туман, ее трясло, как в лихорадке, и каждый вдох вызывал приступ кашля. Уцепившись за край деревянного сиденья, она неожиданно осознала, какие по-детски тоненькие у нее ноги. Словно увидев их в первый раз, она заметила острые углы нескладных коленей, как будто хрупкие кости пытались прорвать кожу и высунуться наружу. При виде чулок, принадлежавших какой-то погибшей девушке, ее сердце почему-то помчалось вскачь. Потерявшая рассудок женщина заронила в сознание Кристины ужасающие страхи, которые распространились и отравили мозг подобно яду, унесли ее надежду, как буря перышко. Что с ее родными? Живы ли они? А вдруг бомба попала прямо в дом и все погибли?

На платформе появились черные армейские сапоги. Голубоглазый солдат присел возле нее на корточки.

— Name? — спросил он.

— Кристина, — стуча зубами, ответила она.

— Home?[89] — осведомился он мягким голосом. Нomе. Это слово она поняла. Кристина хотела ответить, но язык не слушался ее — губы двигались, но не произносили ни звука. Откашлявшись, она сделала еще одну попытку.

— Хессенталь, — прохрипела она.

К ее удивлению, солдат зарумянился и расплылся в широкой улыбке, обнажив белые как снег зубы. Где-то на задворках сознания Кристины проскочила мысль, что она уже целую вечность не видела искренней улыбки.

— Фройляйн, — солдат указал на бетонный пол между своими сапогами. — Home. Хессенталь.

Глава двадцать восьмая

Кристина, не веря своим ушам, уставилась на голубоглазого солдата. Значит, она уже дома? Широкая улыбка не сходила с лица американца. Девушка вскочила, чуть не сбив солдата с ног, и стала проталкиваться по платформе. Сердце словно молотком стучало в слабые легкие, и, заходясь кашлем, Кристина устремилась к середине платформы. В вагоне она не имела представления, в каком направлении идет поезд, а когда они прибыли на станцию, ей не пришло в голову посмотреть на табличку с названием. Она и мечтать не могла о том, чтобы ее родной город стал первой остановкой. Эта станция выглядела так же, как сотни других, лишь в центре красной кирпичной стены красовалась надпись «Хессенталь».

Кристина прижала руки ко рту, по всему телу прокатилась волна радости пополам со страхом, и девушка заплакала в голос. Рядом с ней появился голубоглазый солдат.

— Дом, — всхлипнула Кристина и побежала. Американец поспешил загородить ей дорогу.

— Nein, фройляйн, — он покачал головой.

Она остановилась, и солдат изобразил, как будто пишет на ладони.

— Имя и адрес, — объяснил он по-немецки.

Кристина не стала слушать и сделала попытку обойти военного, но тот мягко удержал ее за руку.

— Bitte, — он приложил ладонь к груди, покрутил перед собой воображаемый руль и указал на нее.

Кристина тяжело вздохнула, отступила назад и обхватила себя руками. Солдат подбежал к офицеру, козырнул и повел рукой в сторону Кристины. Офицер повернулся, внимательно смерил девушку взглядом и кивнул, выражая согласие. Голубоглазый схватил планшет и торопливо вернулся к ней.

Кристина записала то, что требовалось, солдат отдал бумагу командиру и подождал. Кристина смотрела на них, крепко обхватив себя за локти, словно опасалась развалиться на части. Солдат направился к ней, и девушка затаила дыхание.

— Kommen, — произнес он. — Home.

Они поспешили в другой конец станции, где американец легко подсадил ее на пассажирское сиденье зеленого военного грузовика, потом снял с плеча винтовку, забрался на место водителя и завел мотор. Из кармана он достал пачку сигарет, сунул одну в рот, прикурил и предложил пачку Кристине. Она помотала головой. Тогда он снова полез в карман и вынул желтую прямоугольную коробочку с тонкими пластинами, завернутыми в серебряную бумагу.