Слишком редкая, чтобы жить, или Слишком сильная, чтобы умереть - [22]

Я купила билет подешевле. Поэтому и поезд был совсем не скорый. Добираться до Москвы ровно семь суток. Я понимала, что в столице меня никто не встретит хлебом с солью, но тем не менее мне казалось, что У МЕНЯ ВСЁ ПОЛУЧИТСЯ. Заходящие в поезд люди знакомились и задавали один и тот же вопрос:

– Девочка, а куда ты едешь?

– Москву покорять, – отвечала я с гордостью.

– А у тебя там родственники?

– Нет, никого.

– А к кому же ты едешь?

– В гостинице остановлюсь.

– Как же тебя мама отпустила?

– Она меня не отпускала. Сама уехала. Я уже взрослая.

Попутчики смотрели на меня с жалостью и писали мне свои адреса на всякий случай, заверяли, что я всегда могу приехать к ним в гости. У меня была целая кипа листков с адресами, и среди них ни одного московского. Хабаровск, Екатеринбург, Ярославль... Семь суток до Москвы ехала только я. Остальные выходили на различных станциях и желали мне счастливого пути.

В субботу я сидела ни жива ни мертва и кусала губы до крови.

– Деточка, будешь курицу? – спросила милая бабулька, севшая в поезд недавно. – У меня в сумке еще горячая лежит. Сама пожарила.

– Аппетита нет, – покачала я головой.

– Что-то случилось?

– У меня сегодня свадьба.

– Так почему же ты не на ней?

– Сбежала. И мне страшно представить, что там сейчас происходит.

– Сбежала с собственной свадьбы?

– Да.

– Деточка, ну так свадьбу можно было и отменить.

– Я не смогла посмотреть жениху в глаза и сказать ему об этом. Боялась, что он меня убедит оставить все как есть. Одним словом, Я БОЯЛАСЬ ОСТАТЬСЯ.

– Ты его любишь?

– Сама не знаю, что это – любовь или влюбленность.

– Так в нашем вагоне едет сбежавшая невеста, – услышал наш разговор мужчина с верхней полки. – Это дело нужно обмыть. Свадьба как-никак.

Через несколько минут на нижних полках уже сидели самые активные попутчики нашего вагона и пили за мою свадьбу.

– Деточка, а может, ну ее эту Москву, – бабулька положила на общий стол свою курицу. – Поехали ко мне. Я живу в деревне под Ярославлем, у меня дивный сад. Наешься яблок, груш, окрепнешь. А то что-то ты бледная и тощая.

– Нет. Я в Москву хочу.

Чем ближе мы подъезжали к Москве, тем сильнее меня охватывал панический ужас. Почему-то захотелось обратно, к маме... Но ведь я взяла деньги только в один конец. Я, конечно, понимала, что можно дать маме телеграмму и она пришлет денег на обратный билет, но для меня это было бы поражением.

Поезд приехал на Ярославский вокзал вечером. Темнело. Я постояла на перроне несколько минут, постаралась унять дрожь в коленях и вновь расплакалась от страха. Первый раз в жизни одна в таком большом городе. Стало страшно оттого, что одна, и некому протянуть мне руку помощи. Ни одной ниточки, зацепочки или знакомства. Первое, что я увидела, – большое высотное здание с надписью: «Гостиница “Ленинградская”». Подхожу к стойке администратора и вижу: «Мест нет». Не верю своим глазам и с ужасом смотрю на сидящих в зале людей, которые ждут, что освободится хоть одно место.

– Девушка, а свободных мест нет, – в одно мгновение рядом со мной очутился незнакомый парень.

– А что ж мне делать? – почти прошептала я.

– А ты откуда?

– Из Артема.

– А где это?

– Приморский край. Я только что на поезде приехала.

– У тебя есть кто-то в Москве?

– Вообще никого. Я не знала, что в гостинице иногда не бывает мест.

– Тогда можешь переночевать в моем номере.

– А это удобно? – взволнованно спросила я.

– А что неудобного? – развел руками тот.

– Не на вокзале же тебе ночевать. Если на вокзале удобнее, то ради бога.

– А у вас там две кровати?

– Да не переживай. Места всем хватит.

– Надо же, какой вы добрый. А говорили, тут никто и никогда не протянет руку помощи.

Молодой человек взял мою дорожную сумку и повел к себе в номер.

– А ты зачем в Москву приехала? – спросил меня он, когда мы поднимались на этаж.

– Артисткой хочу стать.

– А у тебя способности есть?

– Я балетом занималась. Танцую хорошо. А еще в народном театре в нашем городе играла. По пьесе Салынского «Барабанщица». Я играла Нилу Снежко.

– А кто это?

– Она была разведчицей в Великую Отечественную войну. Я когда у фашистов на столе танцевала, мне весь зал аплодировал.

– Ну заходи, разведчица, – незнакомец открыл дверь своего номера.

Я зашла и непонимающе воззрилась на большую кровать. Молодой человек поспешил закрыть дверь и как ни в чем не бывало произнес:

– Заходи, располагайся. Чувствуй себя как дома.

– Тут же одна кровать.

– Ничего страшного. Разместимся. В тесноте да не в обиде. Ну, что ты покраснела? Какие наши годы!

– Я не пойму, а где вы собрались спать?

– Да хоть на полу.

Почувствовав неладное, я выхватила у молодого человека свою сумку и злобно зашипела:

– А ну-ка открой дверь! Я думала, ты нормальный, помочь хочешь.

– Я и есть нормальный и действительно хочу помочь.

– Тогда какого черта привел меня в номер с одной кроватью?!

– Я думал, ты без комплексов.

– Придурок! Ты что думал, я за номер телом расплачиваться буду?!

– А почему нет? Я же у тебя многого не прошу. От тебя не убудет!

– Ах ты скотина! Отойди от двери, а то сейчас так орать начну, что милиция прибежит! Не веришь, что я орать умею?!

– Да ты сумасшедшая, что ли? Я же тебе по-хорошему предлагаю. Милочка, ты уже не в своей деревне. Ты в Москву приехала. Нужно идти в ногу со временем!