Слишком много блондинок - [8]

В это время я уже улеглась на одеяло, обняла подушку и закрыла глаза.

— Ради бога… — буркнула я и отключилась.

Глава 5

Я проснулась от кошмара, мне снилось все, что может свести человека с ума. Я вскочила и, не раздумывая над своими поступками, побежала в ванную. Наглотавшись ледяной воды из-под крана, я включила душ и встала под прохладную воду, чтобы очиститься от дурных сновидений. Пока все ужасы до последнего не исчезли в стоке, я стояла в ванной, несмотря на то, что глаза слипались, а ноги устало дрожали. Наконец я завернулась в толстое махровое полотенце, осторожно, в темноте, пробралась в комнату и нащупала на тумбочке сигареты. За толстыми бордовыми шторами смеркалось — солнце почти зашло и небо уже затягивала темень. Часы показывали девять вечера, значит, мы проспали шесть часов. Я уселась с ногами в кресло, закурила.

— Ты что, не спишь? — послышалось с кровати Андрея.

— Сплю, — ответила я шепотом.

— А… И что тебе снится?

— Кошмарный ужас, я чуть не умерла со страха.

— О чем?

— Не хочу вспоминать. — Я потушила сигарету и села к нему на кровать.

Если бы я родилась лет двести или триста назад… меня либо закидали бы камнями, либо обо мне бы ходили легенды, как о Маргарите Валуа. Если я нахожусь в комнате с прекрасным и голым мужчиной, даже если знаю его полдня, то как-то не выходит удержаться от всяких мыслей… Мама, правда, таких легендарных личностей называет емко и выразительно — на букву «б», но я делаю вид, что она просто ничего не понимает в современной жизни. Капризная женская логика: еще шесть часов назад я волновалась, что буду спать в одной комнате с мужчиной, но теперь — когда на меня никто не покушался, предложила сама:

— Можно я полежу рядом с тобой?

— Ты что, меня соблазняешь? — Он поднял голову.

— Еще не знаю. Может быть.

Я легла к нему под одеяло — прямо в полотенце. В полотенце лежать неудобно, оно сбивается на один бок, перетягивая правую грудь на лопатку, и застревает где-нибудь на талии или на животе. Снять его я не решилась. Мы лежали не шевелясь, а потом губы Андрея оказались на моей щеке. Сначала они просто касались, а потом я повернулась к нему, и мы поцеловались. Осторожно — без языков: мы просто трогали друг друга ртами, прислушиваясь к ощущениям. Мне понравилось, я взяла его нижнюю губу в свои и нежно потянула. Он тут же ответил, прижав мои губы своими, и через секунду мы медленно, но увлеченно целовали друг друга.

Он обнимал меня, стягивая полотенце со спины, и скоро мы уже переплетались, не зная, с чего начать. Нам обоим не терпелось, но мы боялись спешить, чтобы не спугнуть это чувство — внезапной, жаркой и захватывающей страсти, которая упала на нас, как бомба. Хотелось большего, но то, что мы уже делали, было так приятно, что мы хватали, обнимали, прикусывали и царапали друг друга, как подростки, первый раз оказавшиеся в квартире без родителей. Вдруг он случайно попал в меня, и я вся как будто взлетела: мне стало так легко и благостно, что мир внешний и внутренний перемешались, слившись в то, что я чувствовала сейчас. Один раз стало неудобно, он так навалился, что меня словно парализовало, и это чуть не испортило впечатление. Я сначала боялась оборвать все замечанием, а потом слишком резко вывернулась, в другое мгновение мне стало так хорошо, что даже в висках застучало, потом он прошептал: «Я больше не могу…», а я вместо ответа вцепилась в его спину, притянулась, закрыла глаза, и нас как будто снесло лавиной, от которой под моими опущенными веками разрывались какие-то розовые и голубые пятна.

Мы, наверное, минут десять пролежали без движения — как были, но меня заставили пошевелиться затекшая нога и занемевшая мышца в ягодице. Я поцеловала Андрея в шею и в левый угол рта, выползла из-под него и легла на бок, подперев щеку рукой.

— Э-ээ… — Он повернулся ко мне с идиотской улыбкой человека, натрахавшегося до полусмерти. Не пойму до сих пор, почему у людей, только что отзанимавшихся сексом, такой глупо-радостный вид, что всегда можно точно сказать, что они самое большее час назад стонали, кряхтели и облизывали друг дружку? Может, это от передоза какого-нибудь эндорфина или другого фермента, ответственного за счастье? — Ты не могла бы найти… здесь где-то валяется мой паспорт… и посмотреть, как меня зовут, сколько мне лет и откуда я?

— А ты разве не юный и прекрасный бог любви? — засмеялась я. Хотя смеяться-то особенного повода не было, просто я в это время тоже подчинялась исключительно половым гормонам, заставившим мои губы растянуться до ушей.

А потом мы пошли купаться на речку. Вокруг не было ни души, и мы плавали голые. Странная вещь: ты всего лишь снимаешь трусики, а тело ощущает себя так, словно освобождается, самое меньшее, от овчинного тулупа. Кожа дышит легко и свободно, плечи расправляются, и все как будто оживает, крепнет, разглаживается. Жаль, что я не нудист.

В гостиницу мы вернулись голодные, как футболисты после тренировки. Я побежала в душ, а Андрей сказал, что пойдет закажет обед в местном ресторане. Было всего одиннадцать ночи, а мне казалось, что уже завтрашний вечер — таким долгим и необычным был сегодняшний день.