Слишком много блондинок - [62]

— Вы кто? — спросила она резко и сипло.

— А вы? — ответила я.

— Я же сказала, меня зовут Наталья.

— Ну хорошо, а меня Вера. — Я закрыла дверь.

— Что вы здесь делаете? — она положила сумку на стол перед зеркалом.

— Открываю вам дверь, — усмехнулась я. Странная тетка.

— Понятно. — Она прошла в спальню. Обернувшись на пороге, соизволила объясниться: — Мне надо забрать вещи.

Я пожала плечами и пошла на кухню. «Может, это та самая гарпия-бывшая-подруга?» — гадала я, заливая кипятком растворимый кофе.

Только я успела намазать булочку плавленым сыром, предположительно гарпия-бывшая-подруга ворвалась ко мне, швырнула к стене бумажный пакет и так же резко попросила:

— Можно кофе?

Звучало это как ультиматум, поэтому я поставила перед ней чашку, банку с кофе, сахар и ложку. Она молча заваривала напиток, а я, послав приличия подальше, в упор наблюдала за ней.

— Можно узнать? — Ее манера речи начинала раздражать. Она как будто приказывала. — Вы новая Федина… — она запнулась. — Девушка?

— Вроде бы нет, — улыбнулась я.

Дама задумалась. Ей, видимо, хотелось что-то выяснить, но она не знала, с какого края подступиться.

— Знаете, Наталья, — я хлебнула кофе, — если вы хотите меня о чем-то спросить, лучше будет, если вы это сделаете прямо. Я просто Федина подруга, живу здесь, пока у меня не закончится ремонт.

— Давно? — оживилась Наталья.

— Полчаса. — Я посмотрела на настенные часы.

— А-аа… — рассмеялась она. — А я его любовница. Наверное, бывшая.

— Как это — наверное? — напряглась я.

— Вы, надеюсь, не рассчитываете?.. — снисходительно поинтересовалась она.

Все это начало меня бесить: я не хотела превращаться в «соперницу» — обмениваться с этой силиконовой фурией колкостями и едкостями, выясняя, кто более достоин хозяина квартиры.

— На что? — громко, даже слишком громко, рявкнула я, наклонившись к Наталье.

Она вздрогнула, кофе выплеснулось из чашки на скатерть.

— Вы… — растерялась гостья.

— Я не очень понимаю, Наталья, о чем мы с вами говорим. Такое впечатление, что вы зондируете почву, но понять ваши намерения я не могу и не хочу. По-моему, лучше будет, если вы все сами решите с Федей, а не будете выспрашивать, сплю я с ним или нет. Я вам еще раз повторяю — я его знакомая, живу здесь, потому что у меня в квартире склад строительных материалов и пять рабочих. И вообще, я не знаю, почему я перед вами отчитываюсь. — Я схватилась за сигареты, а Наталья отставила кофе.

— Можно? — спросила она человеческим голосом, показывая на сигареты.

Я протянула ей пачку.

Она как-то неумело затянулась. Закашлялась.

— Я легкие курю, — объяснила Наталья, хлопая себя по груди. — Я вам все объясню…

— А стоит? — я села, подложив под себя ногу.

— Ну… Не знаю, — неожиданно она улыбнулась.

Примитивное любопытство победило, и я все-таки выслушала леденящую кровь историю о ее романе с Федей. Во время захватывающего повествования я думала, что описаюсь, но держала себя в руках, чтобы не рассмеяться. Звучало все примерно так: когда Наталья познакомилась с Федей, она устала от двух видов мужчин — Альфонсов и Президентов Вселенной. Ее окружали олигархи, маэстро, тузы и шишки, с которыми она находила общий язык, получала удовольствие от общения, была на равных. С другого берега к ней подгребали юные, божественно красивые, спортивные и восхитительные любовники, но без определенных занятий и общественного положения. Тузы были достойными, но занятыми и озабоченными, молодые-красивые — недостойными, но ебливыми и веселыми.

И тут она встречает Федота (Федя оказался не Федором, а Федотом). Федот — молод, красив, горяч, у него собственная строительная корпорация, несмотря на то что ему всего двадцать девять («ух ты!» — подумала я). Глаза их встретились, и они тут же полюбили друг друга. Но Наталья забыла, что значит совместная жизнь не с олигархом и не с содержанцем — именно поэтому они расстались, — потому что она не сумела так построить отношения, чтобы не жертвовать ради семьи работой и наоборот.

А потом Наталья заявила, что хочет поговорить с Федей о возобновлении романа (Федя очень страдал, когда они расставались, но ей, Наталье, надо было всё хорошенько обдумать), я чего-то аж вздрогнула. Значит, меня отсюда могут запросто выпереть, и случилось это в первый же день приезда. Засранец Федя!

— Вы понимаете, отчего я так разволновалась, когда обнаружила здесь вас, — извинилась Наталья.

Зазвонил телефон.

— Да! — мрачно ответила я.

— Ну что ты не звонишь? — набросился на меня засранец.

— Да все хорошо, пьем с Натальей кофе, — сдержанно объяснила я.

— О-о!!! Я не знал, что это надолго! — наверное, так он извинился.

— Наталья, вас Федя, — сказала я в трубку.

Она бросилась к телефону, старательно делая вид, что совсем не волнуется. Говорили они минут десять, она вышла из комнаты, поэтому я не слышала о чем. После переговоров Наталья вернулась удовлетворенная. Я в это время обреченно сидела на кухне и готовила обвинительную речь типа: «Нечего выпускать меня, как наживку для твоих пассий».

— Сейчас приедет, — пропела она.

«Ага, — ответила я про себя. — Хорошо, что я вещи не успела разобрать».

С полчаса мы поддерживали светскую беседу о всякой ерунде, в которой Наталья разбиралась лучше всех: если она начинала говорить, то остановить ее мог только автомат Калашникова. Несмотря на то, что излагала она красиво и рассказывала об интересных событиях, я слушала ее без всякого внимания, нервно пила кофе и курила одну сигарету за одной.