Слёзы вопреки ярости - [11]

— Я хочу пить, — неожиданно произнёс Жак.

— Что, в горле пересохло парень от всей этой чуши, — лейтенант посмотрел на часы. Но когда он обернулся, у него неожиданно потемнело в глазах.

Жак опустил руку, он стоял рядом с лейтенантом и призрачно глядел на бумаги, лежащие на столе.

— Мне нужно время, а потом делайте со мной, что хотите, — произнес Жак, хотя его уже некому было слушать. Лейтенант лежал на столе.

— Я, — произнёс Жак с ненавистью в голосе и с яростью в глазах, — сделаю эту операцию сам.

Он взял бумаги со стола, крепко свернув их в рулон. Достал ключи от наручников, сняв их с пояса лейтенанта, и открыл их. Жак снял костюм с лейтенанта, оставив его в одних кальсонах и переодевшись в форму жандарма, опустив голову, вышел из комнаты.

Лион (Франция), 2 октября 2004, 14:25.

На митинге, посвященном предвыборной агитации за кандидата в меры, собралось много избирателей. Они стояли на небольшой площади, расположенной в центральной части города. Было шумно. Кто-то в толпе выкрикивал лозунги: «Долой консерваторов. Да здравствует прогрессивная политика либералов. За нами будущее». На трибуне стоял один из кандидатов на пост мера. Вокруг него была вооружённая охрана. Внизу люди махали руками, некоторые держали цветы, транспаранты. Кругом были вывешены флаги страны, кто-то держал герб города.

В эту толпу незаметно пробрался молодой человек. На нём была форма жандарма, а лицо скрывала фуражка, значительно опущенная на лоб. Толпа стала кричать лозунги и сдвигаться поближе к трибуне. Жак не хотел здесь оставаться, так как его могли узнать, здесь слишком много было людей. Но уйти он не успел. Толпа с ещё одним лозунгом приблизилась ближе к трибуне. Он находился уже у самой трибуны, как вдруг почувствовал неприятное дыхание в шею. Кто-то коснулся его плеча. Он обернулся. Перед ним стоял охранник с динамиками в ушах, высокого роста, широкий в плечах, и с наглой физиономией.

— Эй, ты, стань дальше. Помогай мне сдерживать эту обезумевшую толпу, — в повелительном тоне бросил охранник в сторону Жака.

Жак хотел отойти, но его кто-то толкнул в спину и он стал ещё ближе к трибуне. Жак развернулся к толпе и протянул руки в стороны, пытаясь сдержать людей. «Боже, что я здесь делаю, зачем я здесь?» — думал Жак. Кровь стыла в его жилах. Он не знал, что теперь ему делать и где искать убийцу, монстра в людском обличье. Он не знал — кто этот монстр из дневника, зачитанного ему лейтенантом, лишь призрачное и зловещее имя вертелось у него в голове, не давая покоя.

Жак стоял и сдерживал натиск ликующей толпы. Диктор телевидения говорил с трибуны, обращаясь к кандидату. Смокинг и приветливое, улыбающееся его лицо давало понять окружающим, что сегодня великий праздник. Выборы подошли к своему финалу, и новый мэр города принимал поздравления от своих горячо любящих избирателей.

— В эту торжественную минуту, — начал ведущий телеканала, — мы хотели бы вручить вам ключи от нашего замечательного города. В этот самый торжественный и трепетный для жителей нашего города день, мы подготовили для вас сюрприз. Всего несколько дней назад, на небе, в далёком созвездии была обнаружена новая звезда. Она как слеза, как осколок рубина будет светить нам всегда, и где бы мы ни находились, чтобы не делали, она всегда будет смотреть на нас, посылая нам свои белые, нежные лучи очарования, тем самым напоминая нам о себе. Мы посоветовались с учёными, которые открыли эту звезду, и вместе решили назвать её вашим именем — звезда Луиза Квана…

Услышав это имя, у Жака застыла кровь в жилах. Словно по условному рефлексу, его мозг перестал слышать гул ликующей толпы. Эти два слова были, подобно команде, для запуска этого рефлекса, который привел в действие механизм дальнейших неконтролируемых, но целенаправленных действий Жака. Он уже ни на что не реагировал, и ничего не видел, кроме одной единственной цели. Он уже не думал о своей жизни, лишь хотел избавить мир от дьявольского существа. Безумная ярость наполняла его. Как только Жак услышал это имя, он опустил руки, которыми он сдерживал натиск торжествующей толпы. Он не спеша развернулся в сторону трибуны. Его кулаки налились кровью, он крепко сжал их, а затем стал медленно поднимать голову, чтобы увидеть цель. Кроме этой цели его уже ничего не интересовало. Наблюдая за Жаком, можно было сравнить его движения с повадками тигра на охоте — перед решающим прыжком, когда уже не остаётся ни единого шанса для его жертвы. Сделав два лёгких шага в разбежке, он проворно, с грацией кошки, запрыгнул на высокую трибуну. Оказавшись на ней и оттолкнувшись от спины одного из охранников, он оказался рядов с мэром. Это было совершено так быстро, что охрана, окружающая мэра и отвлеченная натиском толпы избирателей, даже не успела среагировать на все эти стремительные передвижения молодого человека. А охранник, от спины которого он оттолкнулся, и вовсе упал, расстелившись у трибуны, и лишь потом был сильно удивлён происходящему. Увидев молодого человека, стремительно приближающегося к охраняемому объекту, люди в черном медленно потянулась за пистолетами. Жак не останавливаясь, сделал переднюю подсечку мэру, и пока тот падал, он нанёс ещё один решающий и смертельный удар. Его нога, с разворота на 360 градусов, ударила мэра в область головы. Тело мэра тяжело рухнуло на пол трибуны. Прозвучали выстрелы. Толпа прекратила ликовать и замерла от неожиданного поворота событий, с ужасом и тревогой поглядывая на трибуну.