Слезы темной воды - [158]

Словно поняв его тревогу, Баррингтон пропустил переговоры о выкупе и сразу перешел к передаче денег.

– Что вы почувствовали, когда увидели мать в самолете? – спросил он.

Квентин встретился взглядом с Ванессой.

– Я подумал, что она храбрая. Она ненавидит самолеты больше всего на свете. Я не мог поверить, что она прилетела в такую даль. Папа тоже.

«И я бы сделала это снова, – захотелось сказать Ванессе. – Потому что я люблю тебя больше всего на свете».

Баррингтон сделал шаг к присяжным.

– Где сидели вы с отцом, когда пираты считали деньги?

Квентин моргнул.

– В обеденной кабинке.

– У кого в руках была машинка для счета купюр?

– У Афиареха. Он проверил первый портфель, но второй не успел, потому что взлетел вертолет. – Квентин прищурился. – Тогда все и изменилось.

– Что именно изменилось? – осведомился Баррингтон.

Квентин уставился в пол, сосредотачиваясь.

– Афиарех взялся за радио. Он велел военным посадить вертолет обратно на корабль. Военные не согласились. От берега отплыли какие-то лодки, и они хотели их проверить. Афиареху это не понравилось. Остальным тоже. У них возник спор. Мы испугались. Папа сказал мне: «Если начнут стрелять, прячься под стол».

Когда Квентин ненадолго задумался, Ванесса осознала, что в зале стоит полная тишина. Даже судья, как и она сама, затаила дыхание.

– Они начали стрелять? – наконец спросил Баррингтон.

Квентин покачал головой:

– Тогда еще нет. – Он немного помолчал. – Извините, некоторые вещи я вспоминаю с трудом.

– Не спешите, – сказал обвинитель.

– После этого ссора прекратилась, – продолжил Квентин. – Мы решили, что все закончилось, но потом Афиарех навел автомат на отца. Он сказал: «Ты заставишь их слушать или умрешь».

Ванесса в замешательстве сдвинула брови. Ей помнилось, что, когда Квентин разговаривал с Полом на «Возрождении», он утверждал, что эта угроза Исмаила прозвучала перед началом стрельбы, а не в то время, когда вертолет был еще в небе. Это несоответствие почему-то показалось ей важным.

– Что сделал ваш отец? – спросил Баррингтон.

Квентин закрыл глаза.

– Позвонил военным, и они согласились вернуть вертолет. Но Афиарех все равно был недоволен. Он хотел, чтобы вертолет поставили в ангар. На это потребовалось время. Кажется, еще помню… Да, был еще один спор: между Масом и Афиарехом. Они кричали друг на друга на сомалийском. Потом перезвонил Пол, и Афиарех обвинил его в том, что корабль переместился. Он дал военным срок, чтобы отойти обратно. Кажется, пять минут.

Ванесса отметила удивление, отразившееся на лице Баррингтона. До этого Квентин ни разу не упоминал об этом споре.

– Что случилось за эти пять минут? – спросил обвинитель с некоторым напряжением в голосе.

Квентин не сразу сформулировал ответ:

– Кажется… они опять стали спорить. Да, Мас был недоволен. Потом… – Квентин покачал головой. – Я не знаю, что он сказал, но от этого они все словно с ума сошли. – Он опять сделал паузу. – Помню, что я испугался. Отец тоже испугался. Все пошло наперекосяк. Именно тогда Пол позвонил в последний раз.

Баррингтон обменялся озабоченным взглядом с Элдриджем Джорданом. Обвинитель явно не знал, чего ждать от свидетеля.

– Вы помните, что произошло после этого разговора?

Квентин снова закрыл глаза, сосредоточившись на воспоминаниях.

– Кажется, прошло какое-то время. Да… Они смотрели в окна. Потом были еще крики. Я не… Я не помню, кто кричал. Потом… вспыхнули огни. Как будто день наступил. Я не… Я не помню. – Квентин поморщился. – По-моему… тогда…

Он открыл глаза и обратил на Баррингтона страдальческий взгляд. Ванессе хотелось броситься к нему. За эти восемь месяцев он проделал огромную работу, но последние секунды перед перестрелкой по-прежнему ускользали от него.

– Это нормально, если вы не можете вспомнить, – успокоил его Баррингтон.

– Это не нормально, – возразил Квентин. – Эти воспоминания у меня остались, я точно знаю.

И тут он сделал то, что стало для Ванессы полной неожиданностью. Он повернулся и впился взглядом в Исмаила. Она тоже посмотрела на пирата и увидела какую-то подчеркнутую серьезность в его облике, нечто похожее на одобрение в его взгляде. Она почувствовала, что между ними что-то происходит, некое взаимное признание. Ванесса опять посмотрела на Квентина. Рот его был приоткрыт, зрачки расширены. «Где ты? – подумала она. – Ты снова там?»

Совершенно неожиданно Квентин задрожал.

– Я вижу, – произнес он. – Я вижу, как горят огни. – Он схватился за стул. – Яркие. Ослепительные… Как солнце. Мы очень испугались… Я вижу тень, отходящую от окна. Он нацелил автомат. О боже, он стреляет! Вижу кровь. Она повсюду. – Квентин закрыл лицо руками. – Я не мог его остановить. Господи, я не мог его остановить!

– Кого вы не могли остановить? – спросил Баррингтон, потому что ничего другого не оставалось.

– Это был Мас! – прокричал Квентин.

Зал суда превратился в бедлам. Судья пыталась сдержать бурю, стучала молотком и призывала к порядку, но никто ее не слушал. Ванесса видела, как застыл на месте Клайд Баррингтон, как повесил голову Исмаил, а губы Квентина шевелились, пока он произносил слова, которые она не могла расслышать.

– Он что-то говорит! – воскликнула она, злясь на толпу за то, что ее гомон заглушает речь сына.