Слезы темной воды - [131]

– Что вы думаете о сумме выкупа?

– Мы хотели получить два миллиона, – объяснил Дхуубан. – Афиарех сказал, что нужно дать Кертису больше времени. Но Мас был уверен, что эта идея никуда не годится. Он решил, что, если мы будем медлить, военные возьмутся за нас всерьез. Так же считал Либан.

– Что Афиарех сказал по этому поводу?

– Он передумал. Затем позвонил Кертису.

«Еще одно столкновение, – подумала Меган. – Но на этот раз верх взял Мас. Что это, смещение влияния?» Она расспросила его о передаче выкупа и подсчете наличных, а затем сосредоточила внимание на конфликте с военными:

– Что произошло, когда взлетел вертолет?

Дхуубан сморщился и поцыкал зубом.

– Афиареху этот вертолет не понравился. Он сказал, что военные нас обманули. Он потребовал, чтобы они убрали вертолет, иначе он убьет заложников.

– И военные отозвали вертолет, не так ли?

Дхуубан кивнул.

– Но вы не отпустили заложников?

Он неожиданно широко улыбнулся:

– Мы увидели, что корабль оказался слишком близко.

Меган нахмурилась. «Какого черта он улыбается?»

– Кто именно заметил, что корабль оказался слишком близко?

– Афиарех. Он из-за этого страшно разозлился. Начал говорить о том, как Америка терзает Сомали. Сказал, что мы должны сопротивляться. Он велел военным убрать корабль, или он убьет заложников.

– Что сказали другие? – настаивала Меган. – Что сказал Мас?

Внезапно Клиффорд Грин словно пробудился от сна:

– Возражение по форме.

Меган упростила вопрос:

– Что Мас сказал о судне?

Дхуубан улыбнулся еще ярче:

– Это никому из нас не понравилось. Но Афиарех был злее всех. Он начал кричать на военных. Наорал на переговорщика. Он сказал, что американцы предали нас. Они нарушили условия сделки.

«Не верю, – подумала Меган. – Мас требовал доказательств того, что Исмаил имел право вести переговоры с семьей. Он решал, какой именно должна быть сумма выкупа, и при этом сидел в стороне, пока Исмаил разглагольствовал об Америке и приближении корабля? Дхуубан явно чего-то недоговаривает».

– Что произошло дальше? – спросила она, оставив свои вопросы без ответа.

– Военные послали к нам лодки, – ответил Дхуубан. – Они включили яркий свет. В этот-то момент Афиарех и обезумел. Он застрелил капитана. Мас боролся с ним, но Афиарех его одолел. Затем он выстрелил в Тимаху и велел нам идти к лодке.

Речь Дхуубана утомила Меган. Она взглянула на Исмаила, надеясь увидеть в нем хотя бы проблеск чувства, но его лицо было словно высечено из гранита.

– У меня почти все. Напоследок – два небольших вопроса. Автомат, которым Афиарех воспользовался, чтобы выстрелить в Тимаху, – тот же автомат, из которого он стрелял в капитана?

Улыбка Дхуубана дрогнула. Он еще несколько секунд пососал свой зуб.

– Думаю, это был тот же автомат.

«Бинго, – подумала Меган. – Первая трещина в фасаде».

– Когда все это случилось, вы были недалеко от сомалийского побережья, не так ли?

– Да, – сказал Дхуубан, снова улыбаясь.

– Рядом с Хобьо или где-нибудь еще?

Дхуубан опустил глаза, но тут же опять приободрился:

– Мы были неподалеку от Хобьо.

Меган пристально посмотрела на него, заставив вновь опустить взгляд.

– Неправда. Вы были рядом с Могадишо.

– Протестую, – сказал Грин. – Это вопрос?

Но Дхуубан не обратил на него внимания.

– Могадишо? – с сияющим видом переспросил он. – Зачем нам было идти к Могадишо?

«Ты лжешь, – подумала Меган. – Теперь я это вижу. Но пойди пойми, где здесь правда, а где ложь».

– Я закончила с этим свидетелем, – лаконично сказала она, встала и посмотрела на Кайли и Исмаила. – Пойдемте со мной.

Она повела их по коридору в зал заседаний, где они до этого готовились. Когда Кайли закрыла дверь, Меган напустилась на Исмаила:

– Мне было бы гораздо легче, если бы вы поговорили со мной. Я как будто играю в шахматы в темноте.

Исмаил посмотрел на нее:

– Сейчас неподходящее время.

Она дала выход своему разочарованию:

– Вы точно сошли с ума. Он лжет под присягой, а вы спускаете ему это с рук. Дело идет о вашей жизни.

– Он хороший парень, – сказал Исмаил с приязнью, удивившей ее. – Я не виню его.

Меган покачала головой, злясь, но не зная, что с этим делать.

– Хорошо. По крайней мере, вы можете помочь мне понять его поведение. Что означали все эти улыбочки и цыканье зубом?

Исмаил заговорил откровенно:

– Когда он цыкал зубом, он обдумывал ваши слова. А когда улыбался – нервничал.

Меган стремительно анализировала сказанное. Дхуубан начал вести себя странно, когда она спросила его о вертолете, но отвечал без труда до тех пор, пока она не задала ему вопросы об автомате Исмаила и местонахождении лодки на воде. «Он не был готов к этим вопросам. Тут-то я и распознала ложь».

– Теперь я сообщил вам кое-что, правда? – сказал Исмаил.

Ее гнев начал стихать.

– Да, пожалуй.

Она посмотрела на часы. Была половина одиннадцатого.

– Идем точно по графику. Давайте поговорим с Османом.

* * *

Меган потребовалось семь часов, чтобы взять показания у остальных свидетелей. К тому времени, когда она позволила Масу встать со стула, она была совершенно вымотана, но довольна. Показания пролили новый свет на умы и личности обвинителей Исмаила, высветив общий пункт в их рассказах, – тот, где вымысел начинал сливаться с фактом: запуск военного вертолета.