Слёзы капали (Гладиатор) - [14]

Снова раздался голос Раи:

— Валентин Максимович, Васина жена разыскивает.

— Ну, вот, а ты психовал. Стисни зубы и будь поласковее.

Сорокин сам снял трубку и протянул Васину.

— Ну, что тебе еще? Мы, кажется, все обсудили? — спросил Васин.

— Ваныч, — прошептал Сорокин, — неверный тон. — Он прикрыл трубку рукой. — Им главное — слова: солнышко, лапочка, курочка…

— Павел, ты меня слышишь, Павел? — спрашивала жена.

— Слышу, слышу…

— Я считаю необходимым поставить тебя в известность, что уезжаю во Владимир.

— Скатертью дорога.

— Насчет вещей скажи, — вмешалась Дина, которая заглядывала в будку. — Это чудовище меня не пустит в квартиру.

— Павел, у меня не было времени собраться. Придет Дина, ты ей… Прости, — Ирина бросилась за мужчиной, который шел с таким же, как у нее чемоданом. — Гражданин! Отдайте немедленно!

— Зачем, — удивился мужчина.

— Это же мой чемодан! И еще спрашивает!

— Ирина, оставь его! Вот наш чемодан! — крикнула Дина.

Кабинет Сорокина.

Васин в кабинете услышал как перервался голос жены и вместо него слышен стук — трубка телефона, брошенная Ириной качается в будке.

— Алло! — крикнул Васин.

Сорокин достал из стола коробку конфет.

— Скажи, что конфеты ей купил.

Васин повесил трубку.

— Все не так ты сделал, — сказал в сердцах Сорокин, подвигая конфеты Васину. — Держи, вечером ей принесешь. Верный способ. А теще вот, отлей облепихи. Ну что ты на меня смотришь, бери, я еще достану. А к Бобылеву больше не ходи. Бобылев болтун.

— Покупаешь?! — спросил Васин.

— Ваныч, опомнись. Сдался ты мне, чтоб тебя покупать. Это же Владимира Николаевича распоряжение, с ним и воюй, коли ты у нас такой храбрый.

— Врешь!

— Я только оттуда. Сунулся на свою голову… Знаешь, что он мне сказал? Он сказал, что если я ничего не могу решить, то я не соответствую своему месту. При всех. Семенов вот так, как ты стоял.

— Ну, ладно! Проверим, как он соответствует своему? — с угрозой сказал Васин и пошел.

— Ваныч, не дури! Ваныч, не суйся сейчас к нему…

Дверь захлопнулась.

Сорокин посмотрел на телефон, вздохнул, нажал кнопку селектора и спросил:

— Рая, совсем голову заморочили… Какой мой домашний телефон?

Спускаясь почти бегом по лестнице Васин увидел, что в дверь вошел Бобылев. При виде несущегося начальника он вжался в стенку, стараясь стать незаметным.

— Бобылев! — грозно позвал его Васин.

— Я же в обеденный перерыв, — сказал Бобылев. — Практически не опоздал.

— Пошли, подвезешь меня к Дому Культуры.

— Конечно, с удовольствием, — Бобылев шел рядом с Васиным и возбужденно, даже радостно говорил: — А я решил, съезжу в обед, возьму бампер; приехал, а ключа нет. Ключ я в плаще забыл. Я проволокой открыть хотел, проволока, конечно, сломалась, понимаете, у меня там бампер совсем новый, а в любой момент могут приехать со сносом, жалко бампер. Пал Ваныч, оденьте плащ, холодно.

Васин не ответил.

У Райисполкома.

Они уже вышли на улицу и Васин направился к "Запорожцу", но тут к подъезду подкатил другой "Запорожец", инвалидный. Из него вышел хромой пожилой человек.

— Пашка! — грозно окликнул он Васина.

— Федя? — увидел его Васин. — И не проси. Никому никаких исключений!

— А я тебя, хомяк, не просить пришел. Ты чего это отцу сказал? Когда я у тебя мыло крал?

— Я спешу, Федя. Потом заходи как-нибудь.

— Нет, ты сначала ответь — когда?

— Забыл? Напомню. В Берсневке, утром у меня мыло пропало, и ты исчез. А вечером ты бутылку самогонки принес. Вспомнил теперь?

— Какая бутылка? — Федор нахмурился, потом вспомнил. Щ Так бутылку мне Маня дала?

— И за что она тебе ее дала?

— Значит за мыло? За краденое? И ты, гад, тридцать лет таил?

— Тогда я не знал, а когда сегодня увидел твоего папашу, все понял: какой отец, таков и сын.

— Ах, ты… — Федор взял Васина за грудки, потянул к себе.

— Не смей! — крикнул сдавленно Васин.

Федор оттолкнул Васина так, что тот спиной ударился о машину. Презрительно сплюнул ему под ноги. Пошел.

— Под суд пойдешь, — крикнул Васин. — Ворюга!

Бобылев испуганно глядел на эту сцену из машины.

Улица.

Когда машина отъехала. Васин сказал, глядя перед собой:

— Вот она, цена фронтовой дружбы. Как дым…

— Вам не больно?

— Здесь больно, — Васин хлопнул себя по груди.

Помолчали.

— Пал Ваныч, пристегнитесь, пожалуйста, — попросил Бобылев. — До двадцатого — месячник безопасности.

Васин с большим трудом пристегнулся. Пошарил по карманам, спросил:

— У тебя бумага и ручка есть?

— Есть. Только там, на работе… И ключи… Все там…

— У "Канцтоваров" останови.

— Тут нет остановки, Пал Иваныч. Вернемся — я вам дам.

— Что ж, по-твоему, я из зала в президиум буду кричать? Останови!

Бобылев затормозил у тротуара. Васин рванулся, но ремень не пускал.

— Да, отвяжи ты меня! — закричал он на Бобылева. — Что ты сидишь, как истукан?!

Магазин.

В маленьком магазине продавщица смотрела телевизор.

— Листок бумаги и ручку! — в магазин вбежал Васин.

— Читать умеете? — спросила продавщица. — Там написано с тринадцати до четырнадцати — перерыв.

— Сейчас четырнадцать!

— Телевизор слышите? Вот когда музыка кончится, тогда и будет четырнадцать.

Васин стоял, нетерпеливо барабанил пальцами по прилавку.

Музыка по телевизору кончилась, прозвучали сигналы времени.