Слёзы капали (Гладиатор) - [11]

— Ясно. Тебя, значит, этот пустобрех подослал. А я то думаю, с чего это ты про гражданскую запел. — Снял очки, спрятал в карман, взял ружье. Топай отсюда, Паша. Пока Федор не прийдет, никакого разговора не будет.

— Стрелять будете? — в голосе Васина появился металл. — Убивать людей за свою собственность?

— Я не за собственность, я за справедливость. Федор инвалид и кавалер орденов "Славы" — ему положено.

Из-за гаража высунулся Кузякин, махнул платком.

— Кавалер, говоришь? — усмехнулся Васин. — А хочешь я про твоего Федю кое-что расскажу? Рассказать?

— Ну рассказывай, коль не терпится.

— Не хотел говорить, но ты меня вынуждаешь. Что ж… Знай. В мае сорок третьего, в селе Берсневке, Орловской области, в то время как я находился в наряде по чистке картофеля, твой кавалер спер у меня из вещмешка кусок мыла, почти нетронутый.

— Чего?

— Таво! Против фактов не пойдешь. Новый. Почти нетронутый.

Тут уж дед не выдержал.

Он поднялся. Направил ружье на Васина.

— А ну, катись отсюда! Пристрелю, рука не дрогнет.

Васин рванул плащ, поставляя грудь.

— Ну стреляй! Стреляй, крохобор!

— Пал Иваныч! — закричал из-за угла Кузякин. — Ложитесь! Он в аффекте! Убьет!

Дед ловко перевел ружье на Кузякина.

— Руки вверх!

Кузякин юркнул за гараж.

Дед посмотрел на Васина, сплюнул ему под ноги, бросил ружье, повернулся и пошел прочь.

Васин поднял ружье, проверил — стволы были пусты.

— Дядя Коля, — крикнул он. — Можете взять ружье.

— А пошел ты! Гнида!

Дед махнул рукой и скрылся в подъезде.

— Кузякин! — раздраженно крикнул Васин. — Выходи.

— Ушел? — выглянул Кузякин.

— Вызывай бульдозер. Сносите.. — Положил ружье на землю. — Оружие сдашь в милицию.

Васин пошел прочь.

— Пал Иваныч! — окликнул Кузякин. — Вы про какой бульдозер? Его же отменили!

— Кто отменил? — багровея спросил Васин.

— Валентин Максимович звонил. Минут двадцать.

— Так что ж ты, остолоп, мне сразу не сказал? — заорал Васин.

— Насчет чего… Нам же, главное было — вооруженный очаг ликвидировать!

— Так… Значит получается, что мы ни одного гаража не снесли?

— Почему не снес? Снес. Этой, как ее… Гаевой.

— Ну и дурак. У нее постоянный. И сносу не подлежал…

— Заблуждаетесь, Пал Иваныч. Столько народу хлопотало, что наверняка подлежал! Я потому с нее и начал.

Васин ворвался в здание Райисполкома, пылая гневом. Взлетел по лестнице, перескакивая через две ступеньки, зашагал к кабинету Сорокина, но тут его ухватил за рукав чиновник из соседнего отдела.

— Пал Иваныч, ты это, сказал, так вот, значит нет, нельзя…

— Чего? — Васин притормозил, не соображая, что ему хотят сказать.

— Этот, которого ты снять хотел, он не успел бы, его только вчера назначили.

— Куда? — Васин уже держался за ручку двери в приемную, а чиновник буквально висел на нем, стараясь высказаться, прежде чем Васин исчезнет.

— Ну, в эту… в гостиницу, где у тебя взятку просили. Значит, зря ты…

Кабинет Сорокина.

Васин стряхнул с себя чиновника и ворвался в приемную.

— Валентина Максимовича нет, — сказала секретарша Рая.

— Я знаю. Он в поликлинике, — Васин рванул дверь в кабинет.

Сорокина и в самом деле не было.

Кабинет Васина.

В коридоре, у кабинета, Васина ждала древняя большеглазая старушка и невестка Люся. Люся держала в руках большую сумку и магнитофон.

— Пал Иванович! — сказала Люся.

Васин не обратил на нее никакого внимания, а кинулся в комнату к Галкиной. Там была только Наташа.

— Где Галкина? — спросил он с порога.

Наташа спокойно продолжала красить губы.

— Наталья, я к тебе обращаюсь.

Молчание.

— Ты что, оглохла?

— У меня обеденный перерыв, — ответила Наташа. — У нас каждый имеет право на отдых.

— С правом на отдых у нас все в порядке. Давай-ка, сбегай в буфет, приведи Галкину.

— Пускай бегают те, у кого выговора нет.

— В таком случае ты уволена.

— Ах, испугали!

Васин хлопнул дверью и снова выскочил в коридор. На этот раз Люся не намерена была его выпускать.

Когда Васин начал открывать ключом свою дверь, она решительно двинулась к нему.

— Пал Иваныч, я к вам, — сказала она.

— Дорогая доченька, обратно проситься пришла, — сказал Васин. — По личным вопросам прием по вторникам и четвергам. — Наконец, Васин справился с ключом, дверь растворилась.

— Ошибаетесь, дорогой папашенька! — закричала Люся и включила магнитофон, который поставила на подоконник. Магнитофон заорал на полную мощность.

— Что это? Зачем сюда!

— Магнитофон. Работает. Не сломан.

Люся принялась вытаскивать из сумки детские игрушки и вещи.

— Вот! — приговаривала она, складывая все на подоконнике. — Вот, вот и вот! Да, я всего лишь медсестра, дура детдомовская, не чета вашему сыну! Но мне ничего вашего, кроме Геры, не надо! И мы как-нибудь проживем без ваших подачек! И без ваших попреков!

— Двери кабинетов начали раскрываться, любопытные сотрудники выглядывали в коридор.

— И это держите! — Люся вынула из кармана белого халата серьгу и вложила в руку старушки, которая стояла ближе к ней, чем Васин. — Вторую я потеряла. Стоимость верну при первой возможности. Вот все! А сумка наша! Сумку мы на свои покупали!

И Люся побежала по коридору.

Васин, сдерживая гнев, шагнул к магнитофону, путаясь в кнопках, выключил, наконец, его, взял, чтобы отнести в кабинет. Другой рукой подхватил часть игрушек. Экскаватор соскочил на пол и медленно поехал по коридору. Старушка побежала за экскаватором. Васин вошел в кабинет и поставил магнитофон на стол. Но вместо того, чтобы идти в коридор за остальными игрушками, он снял телефонную трубку и набрал номер. Семенова! — сказал он. — Семенов? У тебя техника ушла?.. Тогда задержи любой ценой… Нет, еще не кончено. Еще не вечер! — Нажал на рычаг, набрал другой номер, там было занято.