Слезы Авраама - [37]

— Два «Чинука»[38] в пятистах ярдах, — сказал один солдат, выглядывая в окно.

Гул усилился.

— Ого. Один возвращается. Они собираются сбросить десант прямо на нас.

Генри заметил, что Карлос вооружился крупнокалиберным пулеметом с оптическим прицелом, запасная лента была переброшена через плечо. В магазине находилось около двадцати человек. Кто-то стоял, кто-то сидел на корточках. Некоторые были ранены. В дальнем углу Генри заметил несколько лежащих тел.

— У нас тут вдоль улицы рассредоточены люди и ещё около пятидесяти сидит в церкви, — сказал капитан Канелла. — Надеюсь, хватит. Иначе, все тут ляжем.

— Я дал ему тридцать секунд на размышление, — сказал Мартинез, отворачиваясь от входной двери. — Капитан считает, что нам нужно немедленно уходить, пока он со своими людьми примут бой.

— Они высадились! — крикнул резервист с М4 в руках. Его взгляд был полон отчаяния. Винты «Чинука» подняли в воздух снег, пыль и пепел. Биение сердца Генри ускорилось, в груди всё сжалось, в горле пересохло.

— Мы остаемся, — сказал Мартинез. — А капитан, со всеми своими указаниями, может идти на хер. Я так ему и сказал.

— А я ему сказал, что…

В церковь попал снаряд и всё, что хотел сказать капитан, потонуло в дыму, осколках стекла, осталось в горящих легких и не дошло до распухших от звона ушей.

— Противник! — закричал кто-то.

— К бою! — послышался чей-то приказ. Это мог быть Канелла, а мог быть и Мартинез.

Генри выбежал из магазина. Карлос расположился у пассажирской двери занесенной снегом машины и, когда Генри добежал до колеса старой «Субару», он увидел бессмысленность всего сопротивления. «Чинук» кружил вокруг церкви и стрелял по ней крупным калибром.

Из чрева вертолета спускались солдаты. Генри открыл по ним огонь, когда они достигли земли, целясь на уровне груди. Он оперся на локти и стрелял короткими очередями. Он сконцентрировался на трех сброшенных веревках и отстреливал всех, кто по ним спускался. Менее чем за минуту, он истратил два магазина.

— Перезаряжаюсь! — крикнул он.

На другой стороне улицы, в окнах и дверных проемах сверкнули вспышки.

«Чинук» развернулся и начал стрелять по улице, в том числе, по машине, за которой прятались Генри и Карлос. Тяжелые пули застучали по крыше и по асфальту. Генри почуял запах бензина.

— Карлос! Уходим! Бензин!

— Пошел! Прикрой!

Генри продолжал стрелять, целясь в размазанные тени и вспышки. Он переживал за вытекающее горючее, за пули, бившие по машине, тротуару и стенам. Второй вертолет, который ранее улетел чуть севернее, теперь вернулся, боковая дверь отъехала в сторону, появился стрелок.

Высадившихся десантников больше нигде видно не было. Они не шагали вдоль улиц, словно необученные ополченцы, они где-то прятались, пока вертолеты продолжали стрелять.

Здание на противоположной стороне улицы взорвалось, Генри осыпало камнями и битым стеклом. Затем с неба полетели раскаленные куски бетона и пепел.

Генри побежал, ноги скользили по льду. Он слышал, как вокруг свистели пули, выискивая его.

«Субару», за которой он укрывался, взорвалась и Генри бросило вперед. Он выронил оружие, разбил подбородок и прикусил язык. Наполовину ослепший, он шарил по сторонам в поисках автомата, зарываясь пальцами в снег.

Замерзшие пальцы нащупали приклад и потянули его. Пулемет продолжал стрелять. Огонь сверху не прекращался, кругом царил хаос и полная разруха. Брюхо одной из «вертушек» находилось в какой-то сотне метров над ними.

Генри перевернулся и открыл огонь. Расстреляв один магазин, он тут же заменил его другим. Им овладела ярость рассерженного ребенка, которому было плевать, изобьют ли его, или нет. Нужно было лишь бить в ответ, потому что осталась только ярость и желание разбить обидчику морду. Генри закричал, его крик слился воедино со стрекотом пулемета, воем сирен, гулом вертолетов. Это был какой-то первобытный рев, губы были солеными от крови, его собственной крови, это был вкус смерти и ему он нравился. Не осталось надежды, было только возмездие, отдача автомата и смерть.

Пустые гильзы со звоном усыпали землю. Генри ползком, ругаясь и крича, на полусогнутых, отползал обратно в магазин. Он был зол и напуган.

Пули стучали по стенам. По полу растекалась краска из разбитых банок. Белые, красные, синие, желтые струи смешивались со снегом и пеплом. Повсюду раздавались крики и, зачастую, они принадлежали Генри.

Он перезарядил автомат, сидя чуть ниже окна. Возле двери сидел Карлос и менял на пулемете ствол.

Генри высунул голову и заметил, как противник разбегается по улице. Он выстрелил по ним очередью. Пол под ногами был усыпан пустыми обоймами, гильзами и осколками стен.

— Отходим к задней двери! — закричал над ухом Мартинез.

Карлос бросил пулемет и стрелял из автомата, стоя в дверном проеме. Генри снова высунулся, наметил цель, прицелился, снова укрылся. Враги собирались на противоположной стороне улице для атаки. Возможно, даже для нескольких. В воздухе продолжали гудеть «Чинуки».

— Ложись! — крикнул Генри, увидев, как через улицу летит граната.

— Дымовая! — ответил Карлос. — Уилкинс, уходим!

Генри попытался подняться, но поскользнулся. По полу растекалась кровь, его руки были теплыми и липкими. Капитан Канелла лежал на спине, половина лица отсутствовала, равно как и руки по плечи. Пули «Чинука» разорвали его на куски. Генри пробирался через тела к задней двери магазина, в то время как сам магазин рушился за его спиной. Слева по коридору что-то взорвалось. Может баллон с пропаном, может огнетушитель, а, может, автомат для покраски. Огонь распространялся с фантастической скоростью, он охватил стены и растекался по полу. Но путь к черному ходу был свободен.