Странное дело.
Теперь он видел мир вокруг себя как будто сквозь темное стекло. Солнце светило тускло, едва пробиваясь сквозь эту непонятную завесу. Лица окружающих расплывались, превращались в какие-то сумеречные пятна.
Его заставили встать на колени, и он подчинился, не раздумывая и не тревожась больше. Все, что беспокоило Каваррубиа, ушло в прошлое.
Он остался наедине со своей судьбой и готов был принять ее, какой бы она ни оказалась.
Один из туранцев встал за спиной у пленника. Он обхватил его голову обеими руками и прижал к себе. Другой поднял иглу – Каваррубиа видел ее раскаленное тускло-красное острие, – и уверенным быстрым движением ввел ее пленнику в зрачок.
Боль была нестерпимой. Каваррубиа закричал, пытаясь вырваться, однако туранец держал его железными руками: пленнику не удалось не то что освободиться – он не сумел даже поменять положение головы.
Ему хотелось плакать, но глаза отказывались исторгать из себя слезы.
Второй, еще уцелевший глаз, успел заметить, как вторая игла надвигается на зрачок…
Затем все исчезло – Каваррубиа потерял сознание.
* * *
Он пришел в себя у подножия скалы, похожей на палец. Он боялся, что упадет, но ощупав вокруг себя руками землю, понял, что туранцы спустили его с «пальца». Видимо, они опасались, что слепец упадет и сломает себе шею.
Каваррубиа не понимал, кто были эти люди и зачем они так поступили с ним. Впрочем, сейчас выяснение причин случившегося бедствия занимало его менее всего. Ему нужно было выбираться к людям.
А произошло самое ужасное. Слепец, калека не может быть полноценным жрецом Посейтониса.
Как может человек давать советы другим людям, если он не видит ни их, ни окружающего мира? Ему необходимо рассматривать лица тех, кто обращается к нему за помощью. Именно в лицах людей Каваррубиа находил ответы. Бог отвернулся от своего верного служителя, позволил негодяям изувечить его.
Гнев начал закипать в груди бывшего жреца. Столько лет он почитал Посейтониса, трудился ради вящей славы этого божества – и все же Посейтонис оставил его, когда помощь сверхъестественной силы была Каваррубиа-нужнее всего.
– Я не оставлю тебя, – прозвучал внезапно тихий голос у него в ушах.
Каваррубиа застыл, обливаясь потом от ужаса. Кто с ним говорил? Он не мог понять, откуда доносится голос.
Приподнявшись, несчастный слепец окликнул:
– Кто здесь? Назови себя. Я ничего не вижу – я изувечен…
– Я знаю, что ты изувечен, слепец! – отозвался голос. – Я здесь, рядом. Я внутри тебя.
– Кто ты? – повторил Каваррубиа. Голова у него кружилась и нестерпимо болела, внутри по-прежнему жгло после напитка, которым оглушили его туранцы.
– Я – Сеййи, – сказал голос, и в нем прозвучала гордость. – Демоном именовали меня люди в стародавние времена. Я помню эпоху, когда змееногие человеки ползали по земле. Они выбирались из моря па берег и здесь, возле скалы, похожей на палец, совокуплялись с самками из своего племени. Здесь же рождались их дети. Они вылуплялись из яиц и ползли к морю на своих коротеньких, слабеньких отростках, а гигантские птицы набрасывались на них с небес и склевывали одного за другим: лишь двое из десятка добирались до моря, а достигали зрелости единицы из сотен… Я помню эти времена, человек!
Потом настали другие годы. Змееногие люди исчезли, на смену им пришли иные существа, и они позабыли обо мне. Но я не забыл о них – я выходил из скалы и ел их, ибо люди для меня лишь скот, который я забиваю, когда голоден.
Много веков назад меня изгнали из этого мира. Лишь в далеком Туране одна книга хранила упоминание обо мне.
Нашлись те, кто захотел меня вернуть. И из Турана прибыли люди, верные мои слуги… Им требовался человек, который занимал бы чужое место и жил бы среди чужаков. И притом достаточно слабый и глупый, а таковых среди преуспевающих жуликов довольно мало.
– Ты называешь меня преуспевающим жуликом? – изумился Каваррубиа.
– Ну а кто ты такой? – с презрением ответил голос. – Ты – бежавший от хозяина раб, который успешно притворяется жрецом Посейтониса…
– Я и есть жрец Посейтониса! – оборвал его Каваррубиа.
Демон внутри него засмеялся. Этот тихий смех царапал грудь Каваррубиа, как будто некий зверь поселился у него за ребрами и теперь рвался наружу, раздирая преграду когтями.
– Если бы ты воистину был жрецом Посейтониса, твой бог не бросил бы тебя на произвол судьбы, – резонно заметил демон. – Нет, Каваррубиа, ты ловко морочил людям голову. Но я демон, меня ты обмануть не в состоянии, ибо я, в отличие от тебя, хорошо вижу истинную суть вещей.
Итак, я продолжаю… Они нашли нужного мне человека и похитили его. Здесь, у священной скалы, где некогда познавали радость совокупления змееноги и где рождались на свет их детеныши, – здесь они посвятили тебя мне.
– Куда они ушли? – спросил Каваррубиа, холодея. Неожиданно он понял, что, кажется, знает ответ. И если он не ошибся, то лучше бы ему не слышать, что скажет демон по этому поводу.
Демон, разумеется, не стал давать своему новому служителю поблажки.
– Они никуда не ушли – они здесь, – сказал он и зашелестел так, словно поблизости находилась гремучая змея. – После того, как ты стал мною, ты начал мыслить, как я. Перед тобой находился скот, а ты был голоден – ты утолил голод… Из тех, кто схватил тебя и ослепил по моему приказанию, только один остался в живых. Его зовут Ахемет. Нам следовало бы отыскать его, покуда он не добрался до людей и не рассказал им совершенно ненужные вещи…
