Слепой. Волчанский крест - [3]

— А постарше никого нету?

И без того достаточно индифферентная физиономия продавца окончательно закаменела, превратившись в некое подобие посмертной гипсовой маски.

— К сожалению, нет, — произнес он ледяным тоном.

Посетитель еще раз оглядел его от прилизанной макушки до того места, где фигура продавца переходила в свое отражение в стекле витрины, с явным сомнением цыкнул зубом, пятерней пригладил усы и бороду, собрав с них капельки талой воды, и равнодушно, как бы от нечего делать, спросил:

— А ты тут как — просто побрякушки продаешь или маленько разбираешься, что к чему?

— Маленько разбираюсь, — не без яду заверил его продавец и постучал указательным пальцем по приколотой к нагрудному карману рубашки табличке, где, помимо его имени и фамилии, была указана также должность: «продавец-консультант».

— Ишь ты — консультант, — с насмешливым уважением протянул посетитель. — Стало быть, тебя-то мне и надо. Ну-ка погляди, сколько это может стоить?

С этими словами он запустил свою огромную лапищу куда-то за пазуху, долго там рылся и наконец выудил оттуда какой-то предмет, который показал продавцу, держа на ладони. Охраннику была видна только массивная цепь желтого металла, свисавшая, покачиваясь, между его большим и указательным пальцами. Судя по характерному маслянистому блеску, это было червонное золото, и притом обработанное с мастерством, доступным далеко не каждому из теперешних ювелиров.

Охранник увидел, как у продавца разом округлились глаза и рот. Это длилось какую-то долю секунды; в следующее мгновение продавец овладел собой и протянул руку, чтобы пощупать лежавший в широкой ладони посетителя предмет.

— Э, э, — предостерегающе воскликнул тот, — полегче, сынок! Глазами смотри! Что ты, ей-богу, как маленький? Еще лизни его. Или на зуб попробуй.

Продавец послушно отдернул руку и даже убрал ее за спину, но тут же спохватился и оперся ею о прилавок.

— Ну? — спросил посетитель.

— Так, на глаз, что-то определенное ответить трудно, — замялся продавец. — Если это то, чем кажется.

— Когда кажется, креститься надо, — перебил посетитель. — На кой ляд ты тут стоишь, если на глаз золото от чугуна отличить не можешь? Стал бы я в такую даль переться, если б не знал, что везу. Я тебя, сынок, не спрашиваю, что это такое; я тебя спрашиваю: сколько ты мне за это дашь?

— Одну секунду, — сказал продавец и, судя по характерному движению руки, нажал спрятанную под прилавком кнопку.

Неприметная дверь в дальнем конце торгового зала почти сразу отворилась, и оттуда вышел Пал Палыч во всей своей красе — низенький, толстенький, морщинистый и лысый как колено. Лысину его окружали смешно торчащие в разные стороны седые кудряшки, из-за которых Пал Палыч смахивал скорее на Абрама Моисеевича или Гирша Мордехаевича. Колобком подкатившись к посетителю, он сунул любопытный нос ему в ладонь, чему бородач не препятствовал.

— Ну вот, — с добродушным упреком сказал бородач, адресуясь к продавцу, — а говоришь, ты тут самый старший. Ну как, папаша, хороша вещица?

Пал Палыч озадаченно хмыкнул, нацепил на переносицу очки, заглянул в ладонь бородачу через сильные линзы, а потом, словно этого было мало, извлек из внутреннего кармана мятого, засаленного пиджачка мощную лупу и глянул сквозь нее.

— Недурно, — заявил он наконец, — очень недурно! Поздравляю, молодой человек, вы обладаете довольно ценным предметом. Не желаете ли продать?

— А для чего, по-вашему, я сюда притащился? — грубовато осведомился бородач. — Ясно, желаю! Только эта штучка хороших бабок стоит, за рупь двадцать я ее хрен кому отдам.

— Разумеется, разумеется! — с энтузиазмом воскликнул Пал Палыч. — О чем вы говорите! Конечно же! Десять тысяч вас устроит?

— Рублей, что ли? — пренебрежительно уточнил бородач, делая попытку спрятать свое сокровище в огромном кулаке.

— Что вы, как можно?! — оскорбился Пал Палыч. — Евро, разумеется!

«Охренеть можно, — подумал ошеломленный охранник. — Десять тысяч евриков! Правильно говорят: не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Если сам Палыч вот так, с ходу, готов отвалить за эту хрень такие бабки, сколько же она на самом-то деле стоит? Что вдвое дороже — это факт, даже к гадалке не ходи. А пожалуй, что и больше. Вон, у старого хрена аж очки раскалились от жадности, прямо трясется весь, как эпилептик, впору «скорую» вызывать.»

Бросив вызывающий победный взгляд в сторону младшего продавца, — дескать, что, съел? — охранник начал осторожно, бочком придвигаться к бородачу, чтобы заглянуть ему в пятерню и увидеть наконец, что же он такое притаранил, из-за чего Палыча чуть Кондратий не обнял.

Не тут-то было! Бородач, словно у него на затылке под волчьей шапкой была припрятана запасная пара глаз, покосился на него через плечо и слегка выставил обтянутый коричневым облупленным рукавом локоть. Охранник, впрочем, успел разглядеть, что на ладони у него лежит крест — здоровенный нательный крестище, впору какому-нибудь епископу или даже патриарху, на массивной золотой цепи, которая одна, наверное, стоила половину его годового жалованья. а может, и больше. Тяжелый крест был богато изукрашен каменьями, и цветными, и прозрачными, — бриллиантами, рубинами, сапфирами, а не ограненным стеклом. Охранник быстро сообразил, что клиента, как говорится, разводят на пальцах: крестик этот стоил как-нибудь побольше десяти тысяч; имея связи и хорошо подвешенный язык, его можно было задвинуть за все тридцать, а при удачном стечении обстоятельств так и за добрых пятьдесят.