Слепой. Смерть в подземке - [32]

Кроме этих двоих, в гараже находились парни из серебристого «мерседеса» — пользующиеся особым доверием шефа личные телохранители, которых Вышегородцев иногда называл своей личной гвардией. Убедившись, что осмотр запыленного клеенчатого тента не может обогатить его какой-либо ценной информацией, и не имея ни малейшего желания пачкать руки, Андрей Викторович обернулся к охранникам и изрек:

— Вперед, моя верная гвардия!

Его хорошее настроение и игривый тон объяснялись не только прибытием груза, но и пузатым бокалом, который он грел в правой ладони. Стрельцов, жуя, подтвердил его приказ коротким кивком, и «гвардейцы» приступили к работе. Один из них вооружился молотком и стамеской, в руках у второго откуда-то возник увесистый гвоздодер. Откинув полог тента и забравшись в кузов, они пустили инструменты в ход. Гараж наполнился громким стуком, треском и пронзительным скрежетом, с которым длинные гвозди неохотно покидали тугие объятия сосновой древесины. Плотники из «гвардейцев» были аховые, и дело продвигалось заметно медленнее, чем могло бы, умей ребята работать руками. В результате их героических усилий ящик был не столько вскрыт, сколько разрушен, без малого разнесен в щепки; отдуваясь, охранники наконец отставили в сторону искромсанную, разваливающуюся в руках переднюю стенку, явив взорам начальства заключенный внутри предмет. Он был обшит выкрашенной в светло-серый цвет жестью и имел сложную, изобилующую выступами и впадинами, трудно поддающуюся описанию форму. В его правой части наблюдалась пестрящая разноцветными кнопками цифровая панель, а расположенная по центру рабочая зона была накрыта жестяным кожухом с прозрачным плексигласовым окошком. Все это хозяйство было обернуто шелестящей полиэтиленовой пленкой, которую один из охранников немедленно содрал.

— Так вот ты какой, северный олень! — приветствовал свое приобретение господин Вышегородцев. — Представляешь, — добавил он, адресуясь к Стрельцову, — впервые в жизни вижу станок с ЧПУ! Чего он хоть делает-то?

— Токарно-фрезерный, — сказал Стрельцов, проглотив остаток бутерброда. — Стало быть, вытачивает всякие там тела вращения — к примеру, те же болты, — нарезает резьбу и фрезерует разные фигурные штуковины — выступы, выемки, зубья разные… Вот как-то так. Программируешь его, вставляешь в патрон заготовку и куришь, пока он выполняет программу. Выкурил сигаретку, достал готовую деталь — удобно!

— Правда удобно, — с уважением покивал головой Андрей Викторович. — Хорошая вещь, слушай! Может, оставим? Вдруг пригодится?

— Хозяин — барин, — пожал плечами Стрельцов. — Кто-то коллекционирует пробки от пивных бутылок, кто-то — гоночные ретромобили, а ты будешь первый, кто собрал коллекцию станков с числовым программным управлением. Я, кстати, знаю местечко, где можно по сходной цене достать кузнечный пресс. Не интересуешься?

Пока они городили чушь, давая выход своему приподнятому настроению, один из «гвардейцев» вооружился фигурной отверткой и один за другим выкрутил шесть винтов, которыми крепился к каркасу жестяной лист передней обшивки. Лист с негромким лязгом лег на пол кузова, открыв прямоугольное отверстие, в котором виднелись могучие выступы чугунной станины и пестрела разноцветная путаница каких-то проводов, трубок и шлангов.

— Есть такая профессия — наладчик станков с ЧПУ, — созерцая это великолепие, раздумчиво сообщил Стрельцов.

— С ума сойти! — наполовину искренне ужаснулся Вышегородцев. — Ты хочешь сказать, на свете есть люди, которые во всем этом разбираются?

— Я тебе даже больше скажу. На свете есть люди, которые все это придумывают, проектируют и строят. Токарно-фрезерные станки сами на свет не родятся и в поле на манер картошки не растут.

— Да ладно, — не поверил Вышегородцев. — Гонишь! Ну, признайся, Кузьмич, гонишь ведь!

— Что стали? — вместо ответа обратился к своим подчиненным Стрельцов. — Престо, престо, синьоре!

Один из «синьоров» присел на корточки и, по плечо запустив в недра станка правую руку, принялся там шарить. Его свернутая набок круглая физиономия налилась кровью от прилагаемых усилий; став на одно колено, охранник попытался залезть глубже, но это не удалось: там, где с грехом пополам прошла рука, все остальное не проходило. Тогда охранник принялся расчищать себе дорогу. Первым делом он с треском оборвал и вытащил наружу спутанный пук разноцветных проводов; послышался громкий сухой хруст, и за проводами последовала варварски выломанная печатная плата какой-то микросхемы.

— Варвар, — сказал, наблюдая за процессом разрушения, Вышегородцев, — луддит! А вещь была хорошая, — добавил он, отхлебнув из бокала. — Эх, пропала коллекция!

Стрельцов промолчал: он не любил, когда кто-то долго мусолил одну и ту же, да вдобавок не свою, шутку. К тому же затянувшиеся изыскания в таинственных глубинах импортного токарно-фрезерного станка отнюдь не способствовали улучшению настроения. Откровенно говоря, они мало-помалу начинали его беспокоить. К описываемому моменту из упомянутых глубин наружу выступала только задняя часть туловища проводящего раскопки охранника; она была туго обтянута черными брюками и азартно шевелилась, наводя на мысль о терьере, раскапывающем барсучью нору. Поймав себя на неразумном, хотя и вполне естественном желании забраться в кузов и дать этому «терьеру» хорошего пинка в услужливо подставленную корму, Петр Кузьмич достал сигареты, но тут же спрятал пачку обратно в карман: он упорно пытался побороть пагубное пристрастие, медленно, но верно сокращая количество выкуриваемых за день сигарет. Нет ничего естественнее и привычнее, чем закурить, когда нервничаешь; как раз поэтому Стрельцов сдерживал себя именно в такие моменты — во время стресса, после еды, за выпивкой и по завершении секса.