Слепой с пистолетом [Кассеты Андерсона. Слепой с пистолетом. Друзья Эдди Койла] - [177]

— Хочешь его пришить? — спросил Диллон.

— Босс хочет, — ответил человек в темных очках. — Более того, он хочет, чтобы это произошло сегодня вечером.

— Сегодня вечером не могу, — сказал Диллон. — Только не сегодня. Знаешь, для этого же время нужно. Надо кое-что подготовить. Мне машина с водителем нужна, игрушка. И надо еще его выманить. Черт побери, уж если я мочу — так я делаю все, как надо, а не как какой-нибудь молокосос, который застукал свою девку в койке с мужиком.

— Он сказал: сегодня вечером.

— Ну тогда поезжай к нему и скажи… Скажи, что ты со мной говорил, а он меня знает, он знает мне цену… Ты ему скажи: «Диллон пришьет. Но он хочет, чтобы все было, как надо. Он все оформит так, что ни единая живая душа не пронюхает». Вот так и скажи ему.

— Ты хочешь, чтобы все было чисто, — заметил человек в темных очках, — И учти: контракт с тобой будет.

— Уж будь уверен: очень хочу, чтоб все было чисто, — сказал Диллон, — Я беру по-божески. Пять штук вперед. Кстати, о деньгах, где и когда?

— У меня пока нет. Сделаешь работу, получишь.

— Ага! — воскликнул Диллон, — У самого во-от такая тачка со стереоприемником, костюмчик за четыреста «зеленых», ботиночки, а хочет, чтобы я шел на мокрое дело за здорово живешь. Я тебе вот что хочу сказать, голуба, так дела не делаются! Я вообще уже начинаю сомневаться, на самом ли деле тебя босс послал? Насколько я помню, раньше он такие дела обделывал совсем по-другому. Всегда очень аккуратно, всегда спокойно, без суеты. А не так — раз-два, взял за горло — пинок под зад — давай-да-вай. Да еще у всех на виду. Что с вами, ребята, вы совсем там офонарели?

— Послушай!

— Ничего не хочу слушать! — сказал Диллон, — Я его уважаю. И хочу, чтобы он меня тоже уважал. Он знает, как я работаю, что это за работа, потому-то он ко мне и обращается. Со мной дело делается так: деньги вперед. Нет денег — нет работы. Наликом. Кредитные карточки я не принимаю, банковские чеки тоже. А теперь я тебе вот что скажу: поезжай к нему и скажи: «У Диллона все будет готово: машина, „пушка“ и все прочее. У него все будет готово — останется только нажать на кнопочку». Вот это ты ему и скажи. Но без денег не возвращайся. Я, конечно, готов оказать услугу, но надо думать и о других вещах. В этой жизни все можно делать, как надо и как не надо. Если, конечно, ты хочешь, чтобы я просто сдал Койла легавым, то, пожалуйста, могу и сегодня — и к тому же задаром.

— Кончай мне мозги полоскать, — ответил человек в темных очках, — Хорош трепать, что ты его легавым сдашь. Придет пора, когда кому-то надо будет отправиться в мир иной, мы тебе сообщим. Ты знаешь, как обделывать эти дела.

— Это точно — знаю, — сказал Диллон, — Вот потому-то я и ломаю башку, все пытаюсь понять, что же, мать твою, происходит. Может, и впрямь, что-то очень чудное, чего я не понимаю. Ну ладно, где меня найти, ты знаешь. Я все подготовлю, но я с места не сдвинусь, пока не получу бабки, слышишь?

— Ему это не понравится, — заметил человек в темных очках.

— Он меня искал, — сказал Диллон. — Значит, ему нужно, чтобы я для него что-то сделал. Я ему нужен! Он меня просил сделать для него кое-что очень непростое, и я сделал, но никто не пострадал, кроме того парня, кому и надо было пострадать. Никто, слышишь, никогда за мою работу ни разу не отправлялся в камеру смертников — это я точно знаю.

— Босс знает, что ты мастер своего дела, — сказал человек в темных очках.

— Вот и славно. Я буду у себя в баре. Если я тебе понадоблюсь — звони. Посмотрим, что можно сделать. Но мы все будем делать, как надо, да?

— Увидимся, — ответил человек в темных очках.

Глава двадцать седьмая

— Он не пришел, — сказал Фоли. — Я торчал там полчаса и успел съесть сэндвич с сыром, кофе выпить. Господи, я уж и забыл, что это за дрянь — сэндвич с сыром. Словно жуешь кусок линолеума, представляешь?

— Надо мазать майонезом, — подсказал Уотерс. — Сначала намажь на хлеб майонез, потом клади сыр — а то все будет безвкусно.

— Первый раз слышу, — удивился Фоли, — Мазать надо снаружи?

— Да нет, мажешь внутри. А сверху масло и сыр. А когда сыр в печке расплавится, майонез и придаст ему аромат и вкус. Только надо брать настоящий майонез, яичный. Можно, конечно, взять салатный соус, которым многие пользуются как майонезом. Можно и его взять. Да только вкус будет совсем не такой. Этот соус то ли пастеризованный, то ли еще что. В общем, совсем другой вкус.

— В этой аптеке в такие тонкости не вдаются, — сказал Фоли, — Что за черт, идешь, оказываешь сэндвич с сыром — у них там их целая гора, уже готовых, на подносе: официантка вытаскивает один из этого штабеля, с оранжевым сыром, мажет его каким-то жиром — делает вид, что маслом, но уверен, что это никакое не масло, а потом уходит на кухню и сует его в жаровню. Мой бедный желудок все еще пытается перемолоть эту резину в нечто питательное. Такое ощущение, что я проглотил два куска хозяйственного мыла. Подогретого, правда. Слушай, если я заболею, тебе придется оформлять мне пенсию по инвалидности.

— По-моему, ты и так сполна пользуешься всеми льготами, — заметил Уотерс. — Привыкли, понимаешь, жить за счет «дяди». Обедают только на фарфоре при свечах! Агенты в штатском, прости Господи! Думаешь, я не знаю, что вы друг дружку угощаете на государственные денежки? Сукины дети! Тебе бы только на пользу пошло проехаться хоть раз в неделю по маршруту от «Джо» до «Немо». По гангстерским притонам. Они же не ошиваются в шикарных кабаках, где кусок бифштекса стоит девять долларов и которые вечно фигурируют на твоих ваучерах