Слепой царь - [71]

— Откуда здесь танки? — Заметил Матвей.

— Я образно говорю, то есть, верхом на лошадях не проскочишь. Только пешком. И то очень сомнительно. На горбу много не унесёшь. С востока степь. Самая открытая местность. Врага за сто километров увидишь. Всегда успеешь подготовиться. И лишь пустыня открыта всем ветрам.

— Ну, не скажи. Степь так же открыта. — Возразил Матвей.

— Правильно. Где ты наблюдательные посты поставишь?

— У степи конечно.

— А у пустыни?

— По степи на лошадях можно, а по пустыне чёрта с два!

— Вот это как раз не факт. Парочка десятков верблюдов, плюс лошади вот тебе и полноценный караван.

— Но ведь издалека заметим? — Попытался отстоять свою точку зрения Матвей. — К тому же, ты видел здесь верблюдов?

— А не ты ли пару минут назад сказал, что все посты поставишь на степь? Вот и получается, что пустыня у тебя неприкрытой остаётся. Бери нас голенькими руками. А верблюдов я не видел, но предполагаю худшее. Если есть тигры, почему не быть львам? А видимость в пустыне куда хуже, чем в степи. Там свои оптические заморочки.

Все замолчали, обдумывая что-то своё.

— Всё это интересно, — заговорил я, — но у меня есть предложение. Мы стратегически слегка пролетели. В общем, нам стоит эту нашу центральную крепость оставить в тайне.

— То есть? — Спросил полковник.

— А то и есть. Берём за основу нынешнее население, тут мы уже засветились, а всех прочих новичков селим в бухте, таким образом создавая ещё одно поселение. Пусть не родовое, но у моря — это раз, морские пути и тому подобное, степь прикрываем — это два, главную базу прячем, и никто о ней не знает. Не только местоположение, но и вообще, добраться будет практически невозможно — это три! Для того чтобы нас найти необходимо иметь карту, а у нас её знают только?! — Я многозначительно поднял палец вверх.

— А что с другими башнями? — Спросил Николай Никанорович.

— То же будем строить селения. — Ответил я.

— А если среди новичков полезные люди окажутся? — Спросил Матвей.

— Вот тут-то и надо будет продумать систему переброски сюда. Точнее, критерии. Переводим человека в центр, здесь основная защита, здесь всё. И пусть человек работает, не отвлекаясь на мелочи жизни.

— Выходит, здесь рай метрополии, а там, значит, периферийный ад? — Уточнила Павлина.

— Нет. Просто здесь центр, основа, сердце всего, а там…

— Зона для быдла. — Не дала договорить Павлина.

— Перестань паясничать. — Одёрнул я девушку. — Нет. Не всё так просто. Тут надо будет очень серьёзно поработать. Создавать полицию, стражей, погранзаставы, законы, и многое другое. Защита их жизни и благосостояние должны быть на высшем уровне. Ничуть не хуже, чем в центре. Просто здесь будут жить и работать избранные. Те, которым мы будем доверять. До тех пор, пока будет существовать опасность для любого из нас.

— Всё равно получается метрополия. — Едва слышно вздохнула Павлина. Я пропустил мимо ушей очередную подколку.

— Мысль, конечно, интересная, но утопическая изначально. — Задумчиво произнёс Кожемякин. — А Вы уверены в тех, кто здесь уже есть?

— Нет, разумеется. — Ответил я. — Но для того и существует тайная полиция, тайная канцелярия, чтобы этим заниматься и отслеживать не благонадёжных.

— КПЗ, Сизо, тюрьмы, лагеря, каторга… — Не удержалась от очередного комментария Павлина.

— Увы. Не расстреливать же?! Я в этом отношении не кровожадный. Хотя!..

— Мы это уже проходили. — Вздохнул Матвей.

— У вас есть другие предложения?

— Нет, конечно. — Тяжело вздохнул Полковник.

— То-то! Ничего нового мы не придумаем, а учесть ошибки наших предшественников можно, и даже нужно.

— Тут такой мозговой центр понадобится… Учёные, юристы…

— Чёрт! И здесь эти твари появятся. — Поморщился Матвей.

— Чем они тебе насолили так, что ты их терпеть не можешь? — Поинтересовался Кожемякин.

— Да!.. Так!.. — Отмахнулся Матвей.

— Дело не в юристах, — продолжал вещать я, — а в том, чем и как они занимались там и будут здесь. Наша задача сделать так, чтоб они служили закону, а не оправдывали подонков. Это очень тонкая грань, но и её прорабатывать придётся.

— Выходит, мы создаём новое государство? — Поинтересовалась Сяомин.

— В принципе, да. И я хочу, чтобы в этом государстве закон, заложенный предками, то есть нами, работал — не человек для государства, а государство для человека. И чтоб закон был один для всех, а не для богатеньких. Это главный принцип. Люди должны жить, работать, отдыхать, развиваться, учиться и так далее. Когда я говорю работать, это не значит вкалывать, как сейчас. Когда нет возможности голову поднять, с ребёнком поиграть, отдохнуть с семьёй, уделить внимание жене. В современном мире даже любят на ходу. Трахаются и все дела. А где ухаживание, где проявление истинных чувств? Где познание друг друга? Где притирка? У нас разрушили семью, разрушили самое главное и продолжают разрушать. А результат? Результат уничтожение государства.

— Что правда, то правда. — Опять тяжело вздохнув, согласился полковник.

— Правильно, Николай Никанорович, армия — это не игрушка, которой можно бросаться во все стороны, ломать и собирать заново. Армия обязана воевать, а не маршировать на парадах отдельными привилегированными батальонами или ротами. Армия не для витрины. Воин должен понимать, что в любой момент от него может потребоваться полная самоотдача вплоть до самого дорогого — жизни. Разведку вместе с разведчиками и агентурой надо беречь, как зеницу ока. Войска должны быть элитными, то есть воин не должен нуждаться ни в чём. Он не должен ходить и умолять предоставить ему жильё, стоять в очереди за хлебом, колбасой и так далее.