Слепцы - [12]

Но, на счастье Молчуна, дед нынешнего князя самосуды пресек, подстрекателей повывел, и все шло по закону или по приговору личного княжеского суда. Ну, и поскольку сам князь в оборотней и прочую нечисть не верил, то последний раз за подобное казнили в Камне аккурат сорок пять лет назад.

Да и то не столько за оборотничество, которое так доказать и не смогли, сколько за душегубство и людоедство, пусть даже и угодные старым, бывшим богам.

И еще Молчуну несказанно повезло со слугами.

Сапог и Битый были мужиками расторопными, тертыми, спины гнули легко, а сладенькая угодливая улыбка так просто не сходила у них с лиц, даже когда они своего гостя убивали.

Подобное случалось на постоялом дворе редко – частая пропажа проезжих и ночевщиков привлекла бы внимание, а вот перехватить отъехавшего, догнать его в укромном месте да порешить под видом разбойничков – это делалось многократно.

Битый с Сапогом и к Молчуну попали, уже имея на совести – или что там у них было вместо нее – не одного убиенного, а после пяти лет промысла приобрели сноровку и мастерство.

Когда гость подъезжал к постоялому двору, Молчун уходил в заднюю комнату, а Битый или Сапог бросались к приезжему, принимали коня, провожали в комнату и заодно прикидывали: выгоднее гостя убить или отпустить живым.

С новыми постояльцами, приехавшими после восхода, все было сразу ясно. Нет, деньги, конечно, у них водились – платили за еду и выпивку хорошо, доставали монеты из объемистых кошелей, не таясь, и сдачу особо не пересчитывали. Но было их пятеро. И все они – это Битый и Сапог сообразили сразу – люди бывалые. И, верно, опасные.

Поэтому улыбки слуг стали приторными, спины не разгибались, и даже мальчишку лет пятнадцати из этой компании Сапог и Битый именовали не иначе, как «господин витязь».

Мальчишка краснел, косился на своих попутчиков, но те продолжали пить и есть, громко отрыгивая и гремя посудой.

Одноглазый любил «Поляночку», здоровила предпочитал «За околицей в сумерках», оба петь не умели, посему требовали от самого молодого, чтобы тот пел. Тот и пел.

Голос у него был неплохой, но постоянное «косил поляночку, встретил паняночку» и «за околицей за родимою я гуляю с дубиною» могли вывести из себя любого, кроме Сапога и Битого, конечно.

Вот и трое купцов, решавших, остаться еще на одну ночевку или отправляться в путь сразу, послушав до полудня по десять раз «Поляночку» с «Околицей», расплатились, собрали пожитки и уехали.

И, что самое обидное, даже перехватить их не получалось – гости от себя не отпускали, требовали выпивки и жратвы, жратвы и выпивки. Еще они спросили насчет девок, но девок на постоялом дворе отродясь не было: связываться с этим болтливым племенем Молчун не собирался. Иногда либо он, либо кто-то из слуг ездили в Камень, чтобы позабавиться. И все.

А так, готовили еду Сапог и Битый, посуду мыли Битый и Сапог. И хоть то и другое у них получалось не слишком хорошо, но постояльцы не жаловались: выпивки всегда было много, и стоила она дешевле, чем в том же Камне, где за любую малость драли с приезжих три шкуры. Как-никак Камень – стольный княжеский город.

Но на постоялом дворе Молчуна вино и пиво были не только дешевле, а и в голову били куда как сильнее. Молчун знал толк в зелье, которое в изобилии произрастало в округе. Пусть не дурь-трава, но и стоит не так дорого.

Шумным гостям пока подавали напитки без зелья – еще не ночь, лучше не рисковать. Трое из пяти пили, не обращая внимания ни на что, мальчишка не пил вообще, а вот старший, видный мужик лет сорока, с обветренным лицом и скупыми движениями, вино чуть пригубливал, неизменно понюхав вначале. Каждый новый кувшин Десятник, так называли его приятели, проверял первым, а все остальные сидели и ждали.

Такой обычай был у наемников с Севера – про то Сапог объяснил Битому, потом рассказал Молчуну – и решено было с выпивками не мудрить.

Сразу после восхода приехали эти гости, а к полудню уже казалось, что они живут здесь неделю. И только они. На постоялом дворе и так было жильцов не густо, а тут…

Уехали те трое, которые еще утром сомневались. Потом снялся неожиданно лекарь, приехавший накануне: одноглазый, которому он не понравился, воткнул в крышку стола здоровенный кинжал и посулился к полуночи прийти поговорить, поучить вежливости и обходительности.

Собрались и уехали даже те двое северян, которые приехали около полудня и имели намерение переночевать, пока не вошли в обеденную и не увидели своих будущих соседей.

В общем, солнце еще не коснулось верхушек Ближних гор, как на постоялом дворе остались только Молчун со слугами да проклятые наемники.

– До утра не уймутся, – сказал Сапог Битому, заскочив на кухню за едой. – Жрут и жрут, куда в них только лезет?

– Я бы уже под столом лежал, а они – знай себе пьют… – Битый произнес это с затаенной завистью.

– Ворота закрывай, – Молчун вошел на кухню через заднюю дверь, выглянул в обеденную и сплюнул в угол. – Никто уже не приедет.

– Может, капнешь им в питье? – Сапог мотнул головой в сторону чулана, где хранились все зелья. – Денег у них много, даже змейки видел. На три кольца, между прочим.