Слепая надежда - [13]

— Зачем?

— На всякий случай, — отвечает эр с нажимом и некоторым раздражением. — Слепые по очереди будут дежурить. Желательно, чтобы она меньше передвигалась по дворцу... но говорить ей ничего не нужно. По крайней мере, пока сами не разберемся.

— Что это за... дым? — рискую спросить, но расположенность эра Рамара отвечать, похоже, уже исчерпана.

— Тебя разве не учили: все, что тебе нужно знать, расскажут? — вместо него отзывается командир.

— Простите, эр.

Рамар поднимается с кресла, направляется к дивану и почти исчезает в белом омаа Мирия. «Дым» редеет, собирается туда же. Похоже, он как-то связан с императором.

— На сегодня ты свободен, Дарсаль, — доносится голос верховного атаурвана.

— Спасибо, — поднимаюсь, пытаюсь сообразить, что именно рассказать Ноэлии. Или лучше пока ничего не говорить. Она только-только начала обретать уверенность.

— Передай императрице, что я скоро буду, — сообщает император. Склоняю голову. Передам, куда же я денусь. Непроизвольно ощупываю темноту за окном. Почти ночь. Только спать совсем не хочется.

Выхожу, привычно сверяюсь с императорскими метками. Что с ними не так, зачем менять? Императрица в своих покоях, вместе с Пени и Гарием. Машинально отмечаю разноцветные пятна Анги где-то в ближайших комнатах и — далеко — отзеркаливающую ауру Теры. Насколько хватает моего омаа, все без изменений. Почти хочется съездить к наставникам в Астар. Было время, когда они отвечали на каждый вопрос. Хотя, на эти едва ли ответят. К сожалению.

— Ну что? — Ноэлия бросается навстречу. Обменявшись со мной знаками, Гарий тихо уходит. Моя порция ждет. Надо же.

— К вам император идет, — отвечаю. По-моему, девочка не готова совсем. Даже не переоделась после турнира, если омаа мне не изменяет.

— Ой, тогда не буду мешать, — спешит Пени к двери. Со стороны Ноэлии не то недовольство, не то уныние. Проносится множество вопросов, но вместо этого кивает.

— Ты голоден? Поешь, Дарсаль.

— Спасибо, моя госпожа.

— И... я пойду, приготовлюсь.

— Конечно, моя госпожа.

Жду, по-моему, хочет еще что-то спросить. Но лишь отворачивается. Уйдет же... Привычку задавать вопросы вместо того, чтобы дожидаться разрешения, появившуюся за проведенное вместе время, подстегивает выжигающее кипение омаа. Не хочу находиться здесь, когда он появится.

— Я вам не нужен сегодня? — спрашиваю. Застывает на миг, волна по ауре, быстро возвращающаяся к синему.

— Мы же давно договорились, Дарсаль. Если тебе куда-то понадобится, всегда иди.

Останавливается, легкий отпечаток профиля. Словно ждет. Я же не могу уйти, не предупредив. Но, кажется, я это уже говорил.

— Спасибо, моя госпожа.

Четкий след кивка. Удаляется.

Беру остывшую порцию. Переодеваюсь, перекусываю. Жду, не понадоблюсь ли императору. Но нет, пожелания жены исполняет и Стражей больше не зовет.

Ноэлия

— Вижу, ты осмелела, — улыбается муж, вызывая желание сбежать из кровати. — Может, во всем остальном тоже осмелеешь? Разнообразим нашу семейную жизнь?

Теряюсь, смущаюсь. Не хочу я ничего разнообразить! Вот омаа бы... но его у тебя нет. Ох, не думай об этом! И о том, где сейчас Дарсаль. И с кем...

— Стараюсь, — улыбаюсь.

— Старайся лучше, — шепчет, притягивает меня к себе. Целует. Приятный чуть терпкий запах с примесью не то дыма, не то древесной коры...

Да что со мной не так? Почему красивый, богатый мужчина, император, мой муж ничего не вызывает ни в душе, ни в теле? Я ведь когда его впервые увидела — сердце из груди выскакивало и ноги подкашивались, прямо как в книжках да кино! Пытается ведь, а я... только и мысли о том, куда пошел Дарсаль. А еще о случившемся на состязаниях.

— Что произошло на стадионе? — спрашиваю шепотом.

— Ноэлия, — устало вздыхает Иллариандр. — Не о том думаешь.

— Просто... переживаю. Ты... так быстро ушел, Дарсаль тоже ничего не сказал.

— Я безумно устал. А завтра непростой день.

Едва не срывается вопрос, зачем так себя мучить, отдыхал бы. И мне бы дал. Прикусываю губу, чтобы нервно не хихикнуть. Обидится еще. И про Пени хочу сказать, но не рискую.

Император начинает умелые ласки, которые, наверное, должны хоть что-то во мне разжечь. Ну хоть какое-то желание!

И оно появляется, но вместе с ним откуда-то выступает высокая мрачная фигура, неожиданная скупая улыбка, которая вдруг становится ярче и желаннее всех обаятельных ямочек, вместе взятых! Напряженные руки, светящийся в глубине парка силуэт. Огонь, рвущийся из глаз. Струйки омаа, слетающие с губ.

И с ужасом понимаю, что император вполне мог бы добиться своего и остаться довольным, если бы я не боялась за эмоции. За то, что Стражи увидят их направленность, что сам Дарсаль почувствует... Это ведь осложнит наши отношения, а то и окажется поводом отобрать его у меня?

Лежала бы... представляла, игнорируя слухи, которые ходят о Слепых, и притворялась бы для себя, что рядом со мной совсем другой мужчина. Тот, кто заслонил от робота, кто успокаивал ночами и так особенно целовал, обтекая теплым омаа.

А приходится открывать глаза, смотреть на разгоряченного императора и убеждать нас обоих — и всех наблюдающих Стражей — будто хочу именно его. И ждать, когда же все закончится, притворяясь счастливой не только на лице, но и в эмоциях. Желать мужу спокойной ночи, размышлять, не пора ли использовать один из тестов, которых я набрала с лихвой. Бояться той отчужденности, которая поселилась между мной и Дарсалем, и тут же порываться выскочить из ванны, потому что просто безумно хочется к нему. Расспросить. Хотя бы. Уж он-то не скажет, что время или место не подходящее. Разве только... что император запретил рассказывать.