Потому что не уверена, что вместо царапанья не стану его целовать.
— Куда ты? — Как всегда подкрался и застал врасплох.
Молчу. Надоело уже отвечать, что это не его это дело. Как ему еще спрашивать не надоело?
Собрала портфель, все необходимые документы, копии… До поезда не так и много времени осталось, а до вокзала еще довольно долго на автобусе добираться.
Не взглянув на вера прошла к маме попрощаться. Он за мной, обжигает затылок горячим дыханием. Мурашки по всему телу.
— Мам, я поехала.
— Уже? Ну, давай, удачи, ты у меня умница. Не растеряйся там перед комиссией.
— Что за комиссия? — Трей выглядит спокойным, но рука как бы невзначай перегораживает мне входную дверь. Не выйти, не сбежать.
Стою, пыхчу. Освободить проход не пытаюсь, знаю бесполезно, он сильнее. К тому же мне к этому веру прикасаться опасно. Чревато разными нежелательными последствиями, даже себе не могу доверять.
— Ди тебе не говорила? — Как будто ты не знаешь, что не говорила! Я мысленно умоляла маму не рассказывать больше ничего, но видимо, она их не поняла или у нее свои мотивы, отличные от моих.
— Она собирается поступать и дальше учиться в университете на вулканолога.
— Мама!
— Вулканолог? Ты сейчас едешь подавать документы? — Уточняет еще, железка.
— Да! — Ну вот. Накрылась моя поездка, а я так надеялась три дня без этого надзирателя побыть, успокоится. Еще наверняка палки в колеса вставлять будет. Задержит на поезд, умыкнет папку с документами, подстроит, что бы меня не приняли. А я очень хочу дальше учится, к тому же эта профессия меня прямо так и зовет…Ооо, где взять силы бороться!?
— Я тебя отвезу.
Что?…
Весь путь прошел в молчании.
Мое было злое и отчаянное, как последнее оружие загнанного в угол зверя. Если честно, то я держалась из последних сил. Я чувствовала себя окруженной, совершенно беззащитной перед ним. Что я могла ему противопоставить? От того что бы признаться и доверится Трею, меня удерживал теперь только лишь старый привычный страх.
Слова мамы так и звучали в голове. Я ужаснулась. Никогда не смотрела на ситуацию с Треем так. И не поспоришь, мамы ведь всегда правы. Страшно, страшно, страшно…
Мама перед тем как я села во внедорожник Трея обняла меня крепко и тихо произнесла:
— Понимаешь доченька, есть пары, где один любит, а другой мучает. Я любила твоего отца, он меня мучил. И это не зависит от того истинная ли это пара или нет. Мне сейчас горько из-за того, как моя дочь ведет себя.
И снова, и снова ее слова режут и корежат изнутри.
Да, думаете мне легко и хочется так себя вести? Да я сама себя ненавижу. И боюсь, а страх заставляет совершать очень глупые поступки.
Ощущение, как будто я в огромном море на маленькой хлипкой лодке, одна. Известный мореплаватель писал, что в океане не акулы, не шторм и не голод убивают. А страх.
Трейс молчал терпеливо и упрямо. Я не обижаюсь, малышка. Все правильно, не могло все быть просто с тобой.
За что его пара так мучает его? За то, что кто-то другой делал с ее матерью.
Дочки- матери, бесконечная история. И ведь мать Кендис хотела для нее как лучше, делала все, что было в ее силах. В тоже время всем существом завися от своей истинной пары.
Кендис же сразу закрылась от него, стала глуха и слепа. Она не отзывается вообще на его ментальные призывы, она его не слышит.
Это не справедливо, Кендис ничего о нем не знает и не хочет знать, презирает, осуждает, ненавидит, не любит…Как от этого больно.
Ехали уже более трех часов и за это время, ни один из нас не произнес и слова. А впереди вся ночь, которую мне суждено провести за рулем, а не с Кендис за более приятными занятиями…
Так. Настрой, позитивный настрой. Ммда, хотя бы она не болтушка, моя Кендис, пусть мне это сейчас и не наруку.
Я рулил, а девочка перебралась на заднее сиденье спать.
Ближе к утру моя конфетка проснулась, наблюдал за ней в зеркало. От того, что видел волна жара поднималась по позвоночнику и учащалось дыхание. Огромным усилием воли и благодаря элементарному чувству безопасности, перевел взгляд обратно на дорогу.
Сонная Кендис потягивалась и разминала затекшие от неудобной позы мышцы. Казалось, что даже прилежно следя за вообще-то абсолютно пустой дорогой, я улавливаю и ощущаю каждое движение, каждый изгиб тела и взмах ресниц Кендис. Моя настройка уже давно зациклилась на ней. Моей девочке, конфетке…
Вскоре на маленькой автозаправке проводил Кендис к туалетам, а сам заправил полный бак бензина и пошел покупать нам завтрак.
На втором глотке черного кофе резко насторожился, непонятная тревога ни с того ни с сего… Что-то было не так. Почувствовал жуткий страх, но не свой, а Кендис.
В туалете воняло, сильно. Может из-за этого, а может потому, что была погружена в свои мысли и спешила поскорее умыться, я не услышала как подошел этот вер. Он прижался ко мне со спины, я сильно вздрогнула и, наши взгляды встретились в мутном заляпанном зеркале. Знакомый липкий взгляд, призрак из отчего дома.
Я дернулась что бы отстранится, убежать, но вер лишь сильнее зажал меня между собственным телом и раковиной. По лицу стекала холодная вода которой я умывалась, капала с подбородка на куртку. Пальцы вцепились в край раковины так, что костяшки побелели. Меня стало колотить, собственный пульс стучал в висках, а бывший приближенный моего отца растянул губы в подобии улыбки. Для меня не предвещавшей ничего хорошего.
