Следы во времени - [49]

Шоссе постепенно перешло в городскую магистраль. Водитель сбавил скорость. За окном проплывали остановки, еще не заполненные людьми. На одной одиноко стояла девушка. Водитель притормозил и опустил стекло:

– Подвести?

– Куда? – спросила девушка и улыбнулась.

– Куда скажете, – сказал водитель.

– Тогда да, – сказала девушка, села в машину и скомандовала: – В Политехнический!

– Миша, – представился водитель, отъезжая от тротуара, и добавил: – Хорошо учишься?

– Не очень. А меня Лидой зовут, – в свою очередь назвалась она.

– Из общежития едешь? – спросил Миша.

– Из дома, – ответила Лида.

– Значит, городская?

– До мозга костей. А ты из деревни едешь?

– С дачи. С дачи своей мамы, – ответил Миша.

– А машина тоже мамина? – спросила Лида.

– Машина моя.

Подъехав к институту, машина остановилась.

– Ты всегда в одно время на остановке? – спросил Миша, открывая перед Лидой дверцу.

– Обычно.

– Тогда, может, встретимся еще? – спросил Миша.

– Со мной скучно, – сказала Лида.

– Со мной тоже, – засмеялся Миша.

– Тогда давай встретимся, – согласилась Лида, – чтобы было еще скучнее.

Встречаться Миша с Лидой стали часто.

– Я люблю тебя, – сказал Миша в один из вечеров, – и не хочу тебя потерять. Моя работа не такая уж престижная, чтобы я мог надеяться на твое согласие, и все же: выходи за меня замуж!

– Ты прямо как принц из сказки про свинопаса. А я не хочу быть капризной и глупой принцессой, так что соглашусь переехать в твое маленькое королевство, – ответила Лида.

Как и во всякой истории, была свадьба, была первая ночь, прогулки под луной, ревность и нежность.

Жили в квартире Миши. Родители его практически не выезжали с дачи.

Когда у Лиды родилась дочь Катя, жизнь приобрела особый смысл.

– Я только теперь понял, что такое счастье, – сказал Миша, обнимая Лиду, когда молодая мамаша укладывала малютку в кроватку.

– Я люблю тебя, – часто говорил Миша.

Почему-то Лида никогда не отвечала на эти слова, и Миша однажды спросил:

– Почему ты как будто не слышишь, когда я признаюсь тебе в любви?

Лида посмотрела Мише в глаза и уверенно ответила:

– Меня нельзя любить. Нет причин, по которым меня можно было бы любить.

– Это кто тебе такое сказал? – засмеялся Миша.

– Все. И мама.

– Я люблю тебя, – твердо сказал Миша.

Лида грустно улыбнулась:

– А тебе нравится Таня?

– Мне нравишься ты.

– А если честно?

– Ну, наверное, она ничего, – пожал плечами Миша.

– Я так и знала, – сказала Лида.

– Что ты знала? – спросил Миша.

– Что ты на моих подружек заглядываешься, – ответила Лида.

– Не заглядываюсь я ни на кого…

– Нет, заглядываешься.

– Лида, я тебя люблю.

– Нет, не любишь.

– Ты что? – Миша растерялся и не мог понять, что происходит.

Лида не могла остановиться. Что-то рвалось изнутри и бесконтрольно билось в голову. Миша, устав спорить, сказал:

– Давай поедим чего-нибудь, пока Катя спит.

Миша с Лидой сидели за столом, пили чай и смотрели телевизор. Шел фильм про любовь.

Миша смеялся над нелепыми выходками влюбленных. Лида спросила:

– Хотел бы ты, чтобы у тебя жена была такая, как в кино?

– Нет, у меня есть ты, – ответил Миша.

– Неправда. Хотел бы. Ты специально выбираешь такие фильмы, где красотки всякие, чтобы показать мне, что я ничего не стою.

– Лида, что с тобой?

Такие сцены происходили все чаще. После припадков ревности Лида страдала, ей было стыдно, но она не могла себя контролировать.

– Ты все равно меня бросишь. Я знаю, – сказала однажды Лида.

– Я не могу бросить тебя, – ответил Миша, – я люблю тебя.

– Меня нельзя любить. Не за что.

Летом на дачу вместе с Лидой, Мишей и Катенькой приехали двоюродные сестры Миши.

Лида нервничала. Мишу это раздражало, и наконец он не выдержал:

– Ты дрянь! – сказал он, сел в машину и, хлопнув дверцей, уехал.

Лида стояла на дороге и смотрела вслед, потом сошла на обочину и села в траву, обхватив голову руками.

Ей хотелось зарыться в землю, стать самой землей. Исчезнуть и никогда не появляться снова.

Где-то внутри что-то выло и рвалось, словно вскрылись сразу все раны, нанесенные ей за всю ее жизнь.

Лида пыталась что-то сказать, но, задыхаясь, беспомощно шевелила губами, глотая пыль.

Откуда-то издалека, из прошлых лет, слышалась песня: «Голубок, голубок, высоту набирай. Путь суров, путь далек, мы с тобой, так и знай».

Кое-как Лида смогла подняться. Она вошла в дом, собрала Катины и свои вещи и отправилась на электричку. Мишина мама не смогла остановить Лиду.

– Простите меня, – напоследок сказала Лида.

– За что? – спросила Мишина мама.

– За то, что меня нельзя любить. Невозможно.

В городе, в квартире, Миши не оказалось. Лида уложила Катю спать.

Раздался звонок в дверь. На пороге стоял Танин приятель Толя:

– Что между вами произошло? Мишка в общаге ночует. Вы что, расстались? – И вдруг выпалил: – Лида, я хочу откровенно… Ты ведь знаешь, ты только скажи, и я Таньку брошу.

Лида смотрела на Толю, как умирающий от жажды смотрит на последний глоток воды. Ей очень хотелось нырнуть в чьи-нибудь объятия, все равно в чьи, только бы успокоить боль, но Лида вспомнила глаза Тани и сказала:

– Уходи, Анатолий.

– Лида, все так делают… – не сдавался Толя.

Лида закрыла дверь и уткнулась в нее лбом.

Она отказалась от единственного шанса немедленно утолить жажду и, отойдя от двери, заглянула в комнату Кати. Оказалось, что девочка не спала. Лида улыбнулась и сказала: