Следы ведут в пески Аравии - [21]

Нибур и Форскол переглянулись. Что-то давно знакомое по арабским сказаниям вспомнилось им, и они почувствовали, как у них исчезает чувство недоверия.

— Вам ничего не грозит, чужестранцы, ни в Лохейе, ни в других землях, принадлежащих имаму Саны, — продолжал эмир Фархан, словно угадывая их мысли.

— На этих землях идет война. Мы слышали, что Лохейе угрожают войска шейха Мекрани из Наджрана. Может быть, продолжать путь до Мохи безопаснее морем? Вы знаете обстановку, и мы пришли посоветоваться с вами, — признался наконец Нибур чистосердечно.

— Я повторяю, чужестранцы, на суше вам ничего не грозит. А на море в это время года дует неблагоприятный ветер. Я советую вам скорее покинуть корабль.

Обменявшись с долой еще несколькими любезностями, Нибур и Форскол направились к купцу по имени Мохсен аль-Макавиш. К нему у них тоже было рекомендательное письмо. К сожалению, он оказался болен, так что письмо пришлось передать его писцу. После этого, побродив по городу, они в самом радостном настроении вернулись на судно. Здесь их ожидал неприятный сюрприз. Если проезд до Джидды они оплатили заранее, то капитану самбуки они обещали заплатить на месте прибытия. А поскольку по договоренности с ним они собирались следовать до Мохи, капитан, естественно, был озабочен тем, что они высадятся в Лохейе, не заплатив. Как потом выяснилось, он даже попросил эмира заставить их плыть дальше или отдать деньги за весь путь. Тот, уговорив Форскола и Нибура остаться в Лохейе, пообещал заплатить сам, но не успел, ибо, прочитав адресованное ему рекомендательное письмо, это тотчас же сделал Мохсен аль-Макавиш. Столь удивительное внимание незнакомых людей тронуло Нибура. «Интересно, как бы у нас в Европе отнеслись к странствующим арабам?» — с иронией подумал он. Но любезность эмира Фархана простерлась еще дальше. Узнав, что судно из-за отлива не может войти в гавань, он прислал стражу охранять груз чужестранцев, с тем чтобы они без всякой тревоги могли пребывать на берегу.

Далее сюрпризы следовали один за другим. Не успели они расположиться в предоставленном им доме, как получили от долы в подарок овцу вместе с любезным посланием, в котором тот еще раз просил их чувствовать себя его гостями и ничего не опасаться. А Мохсен аль-Макавиш в первый же вечер прислал им обильный ужин, что было как нельзя более кстати, ибо с момента отъезда из Джидды они не ели ничего горячего. К тому же им еще удалось раздобыть большой кувшин вина. Однако после выпитого европейцы вдруг себя плохо почувствовали. Выяснилось, что вино перевозится в эти края из Саны в медных сосудах, а это представляет немалую опасность для здоровья. Поэтому решили в будущем от употребления вина отказаться.

На следующий день, когда судно вошло в гавань, груз был доставлен в таможню. Ученые боялись, что у них все перероют, разобьют и испортят. Однако на процедуре досмотра пожелали присутствовать сам эмир и несколько человек из местной знати. Содержимое ящиков вызвало у них необычайный интерес. Они рассматривали приборы и инструменты, эмир расспрашивал о назначении каждого из них. Из чувства благодарности Форскол решил позабавить долу и его приближенных. По их вопросам он понял, что они никогда в жизни не видели микроскопа. Тогда он попросил таможенника принести ему живую вошь. Присутствующие были явно шокированы тем, что ученый европеец рассчитывает обнаружить у них подобное насекомое. Но Форскол вошел в азарт и пообещал заплатить за вошь 4 стювера — мелкие монеты, которые чеканились в Амстердаме из меди специально для таких стран, как Аравия. Таможенник ненадолго отлучился и принес вошь. С видом фокусника Форскол положил вошь на предметное стекло и предложил присутствующим посмотреть на нее в микроскоп. Арабы пришли в восторг… Попросил разрешения взглянуть и таможенник. Он долго не мог оторваться от окуляра, а когда, наконец, поднял голову, негодующе заявил:

— Это, наверно, франки привезли. У нас в Аравии таких огромных вшей я никогда не видел. Это же не насекомое, это настоящая корова!

Тогда и Нибур решил удивить их. Он вынул астрономическую подзорную трубу, через которую все предметы видятся вверх ногами, навел ее на женщину, шедшую вдали, и тоже предложил взглянуть. Все кинулись смотреть и больше всего были потрясены тем, что у нее… юбка не падает. «Аллах акбар! Аллах акбар!» — раздавались возгласы восторга и удивления. Все были чрезвычайно довольны: арабы — неожиданным развлечением, а европейцы — тем, что встретили здесь такую непосредственность и искреннее расположение.

Однако эта научная демонстрация вскоре возымела весьма неожиданный результат. Таможенник обегал всех знакомых и рассказал, что чужеземцы заплатили ему 4 стювера за одну вошь. И на другой день Форсколу нанесли вшей со всех концов Лохейи. При этом многие согласны были отдавать их и подешевле — всего за 1–2 стювера. Тогда находчивый Форскол переключил внимание арабских мальчишек на жуков и бабочек и таким образом за небольшую плату в короткое время значительно пополнил свою коллекцию.

Популярность европейцев все возрастала. Дом, в котором они расположились, как и все арабские дома того времени, представлял собой прямоугольник, состоявший из открытых в сторону внутреннего двора галерей. Окон в доме не было, а свет и воздух проникали из двора. Отныне этот двор был забит посетителями с утра до ночи. Все хотели взглянуть на чужеземцев и на их диковинные инструменты. При этом люди вели себя, как правило, вежливо и скромно.