Следы сатаны - [8]

Капитану был хорошо слышен жалобный стон ребенка. «Недолго тебе осталось стонать и плакать. Скоро ты покинешь этот мир, — думал капитан, чувствуя себя настоящим гуманистом. — На небесах тебе будет намного лучше. Ведь сказано же, что такие, как ты, должны попасть туда в первую очередь».

Ночь была темна. Непроглядная темень опустилась на безмолвный город. Всем жителям было приказано держаться подальше от этого места. Фонари горели только на площади.

Вновь послышался жалобный стон. «Вой-вой, — думал про себя капитан Отчаянный. — Вой! Пусть оно услышит тебя и полюбопытствует, что это такое. А оно ненавидит людей, в этом-то я уверен. А тут ему всё преподносят на блюдечке с голубой каемочкой!»

И капитан тихо засмеялся своей шутке.

«Бедный тупоголовый болван, ведь он же ничего не понимает. Впрочем, это, верно, Божье провиденье. Такие не должны ничего понимать. Да… А еще говорят, что такие уродцы — дело рук дьявола. Что он приносит несчастье семье. Зато теперь они освободились от него. Скорей бы пришли подручные дьявола и забрали выродка с собой».

И капитан снова усмехнулся. Сегодня вечером у него было удивительно хорошее настроение.

А внизу, на площади, Хромоножка чувствовал свое полное бессилие. Он снова всхлипнул от горя. Он никак не мог понять, что такого он совершил и за что, его так наказали. Он понимал только то, что человек со злыми глазами увел его из родительского дома.

Хромоножка привык к трепке и побоям. Он считал, что хуже него нет на земле. Ведь его никто не любил.

И хоть он не мог нести ответственность за свои поступки, и никто его ничему не учил, он все же обладал способностью думать. Его маленькая одинокая душа изголодалась по теплому слову и ласковому взгляду.

Однажды он слышал, как родные говорили о церкви. О том, что там человек может найти утешение и помощь. Что церковь поможет и в случае нищеты, болезни или голода.

Как-то раз его взяли в храм. Он долго-долго добирался. Ведь Хромоножка практически совсем не мог ходить, передвигался чуть не ползком.

Он очень не любил встречаться с незнакомыми людьми. В лучшем случае на него просто пялили глаза и осеняли себя крестным знамением, шепча что-то у него за спиной. А в худшем случае, он получал очередную трепку, и его по-всякому обзывали.

Но в тот раз он набрался смелости и доковылял до самой церкви. Добравшись до двери, он поднялся и с большим усилием открыл ее. Кроме пастора, в церкви никого не было. Увидев Хромоножку, тот в ярости подскочил к калеке и погнал его вон из церкви, крича: «Изыди, сатана! Что ты возомнил себе, ублюдок? Хочешь осквернить Божий дом?

Хромоножка очнулся от горьких воспоминаний. Ему было страшно. Очень страшно и одиноко. Он никак не мог понять, зачем его приковали, но подозревал, что ничем хорошим это не кончится.

Он вздрогнул.

В тишине ночи послышались посторонние звуки. Пареньком овладел страх.

Шаги. Медленные, неровные шаги…

«Этот человек хромает, как и я. Но что-то угрожающее есть в этих шагах, что-то злобное. Я боюсь, боюсь. Ну почему никто не хочет мне помочь?!»

Шаги замолкли совсем рядом. Хромоножка чувствовал всем своим существом, что рядом с ним, в проулке, кто-то стоит. Стоит и смотрит на него. Чьи-то глаза.

Калека опустился на колени. Его никто не учил молиться, и единственная попытка посетить Божий храм также окончилась неудачно. Им овладел безудержный плач. Он всхлипывал. Не столько от страха, сколько от полного бессилия перед неизбежным. Плач доставлял ему мучения. Он не владел полностью мускулами лица. При рыданиях лицо его перекашивалось.

Стояла полная тишина. Хромоножка вытер слезы рукавом и прислушался.

Он так ничего и не разглядел в темноте. Но теперь он чувствовал, что «это» исчезло. Он снова безнадежно зарыдал. Что же случилось на самом деле?

Капитан задавал себе тот же вопрос.

Он тоже слышал шаги и потирал от удовольствия руки. Кнехты улеглись поудобнее, приготовились стрелять.

Никто не знал, что за существо стояло некоторое время в темноте. Но сейчас оно исчезло. Потому что почувствовало засаду? Но оно не могло увидеть кнехтов, те как следует, спрятались за кустами.

Капитан напряг слух. Стояла мертвая тишина. Где-то далеко лаяла собака. Лаяла как-то тоскливо, не надеясь на ответ. Но здесь, на этой площади, не слышалось ни звука. Все было недвижимо, даже мышь не пробежала, даже кнехты лежали неподвижно.

И вдруг раздался какой-то полузадушенный, булькающий звук. Как раз там, где лежали в засаде кнехты. Капитан напряг глаза. Ему почудилась, что какая то огромная темная тень пронеслась над его людьми.

— Да стреляйте же, черт вас возьми, стреляйте! — заорал он.

Но было поздно. Один за другим раздались три коротких предсмертных всхлипа. Тень распрямилась над солдатами и стала высотой с башню. Повернулась и снова исчезла во тьме.

Капитан Отчаянный потерял право носить свое имя. Он мчался прочь, что хватало сил.

Хромоножка все еще стоял на коленях, в шоке от услышанного. Он так ничего и не видел, мог только предполагать, что произошло. Сердце его так бешено колотилось, что, казалось, вот-вот разобьется на мелкие кусочки. А если это и вправду был дикий зверь — он бы мог спуститься к нему; калека был не в состоянии освободиться от пут.