Следы на снегу - [26]

— А что у тебя за груз? — поинтересовался хозяин.

— Срочный и опасный — взрывчатка.

— О! Это да, — заметил хозяин.

— На руднике ждут, из себя, видно, выходят, беспокоятся, а мы застряли и не знаем, как быть, — продолжал Оросутцев.

— Далеко оставили груз?

— Километров десять отсюда.

— Давайте кушать, — вмешалась в разговор хозяйка, — а потом разговаривать будем.

На столе уже стоял котел, от которого распространялся по комнате приятный запах рыбного отвара.

У Шараборина трепетала каждая жилка от голода, и он первый ответил на приглашение, пододвинул чурбак и сел к столу. Его примеру последовали и остальные.

Ели молча. Хозяева спокойно, а гости быстро и жадно, не в силах утолить голод. После того как похлебали рыбного отвара, поели рыбы, пили крепкий чай, забеленный ломтиками замороженного молока.

Когда с едой было покончено, Оросутцев угостил хозяина папиросой и спросил:

— А у тебя олени есть?

— Понятно, есть, — ответил хозяин. Привыкший курить трубку, он держал папиросу в руках осторожно, точно хрупкую вещь. — Шесть голов есть, два быка и четыре важенки. Хорошие олени. Второй раз запрягли за зиму. Очень хорошие.

— Вот я выручи нас. Ты же колхозник и должен понимать, что значит для нашего рудника взрывчатка. Тебя хорошо отблагодарят, деньги на руднике есть. Дай нам на сегодняшнюю ночь своих оленей, мы дотянем груз до твоей избы, оставим здесь, а сами пойдем на рудник.

— А у тебя документы есть? — спросил вдруг хозяин.

Оросутцев ничего не сказал и полез в карман пиджака. Если до этого он досадовал на Шараборина, что тот сразу сказал, что оба они с рудника, то теперь мысленно благодарил его. Документ так или иначе выдал бы его сейчас, а соври Шараборин тогда, вышло бы, конечно, хуже.

Он извлек из кармана удостоверение коменданта рудничного поселка Белолюбского и подал его хозяину. Тот внимательно ознакомился с ним, вернул владельцу, а затем, переведя глаза на Шараборина, спросил:

— А у тебя?

— Есть. Обязательно есть, — и Шараборин тоже полез в карман,

— Это мой попутчик, учитель. На рудник к нам едет. Теперь у нас два учителя будут: один русский, другой якут.

Диплом, поданный Шарабориным, не вызвал у хозяина дома никаких подозрений,

— Учитель — это хорошо, — заметил хозяин. — Но отдать вам оленей я не могу. Прав таких не имею. Олени колхозные, и я отвечаю за них. Я бригадир. А помочь вам надо. Рудник — большое дело. Я был на руднике раз — рыбу возил…

— Как же ты думаешь помочь нам? — спросил Оросутцев, начиная раздражаться оттого, что возникло препятствие.

Хозяин закивал головой.

— Помогу, помогу. Сам с вами поеду. Привезем груз ко мне. Олени обвыклись со мной, хорошо бежать будут. Быстро привезем.

Положение осложнялось, надо было мгновенно находить выход.

Оросутцев встал:

— Ну вот и хорошо, дружище! С тобой еще лучше. Собирай оленей и поедем. Чем скорее, тем лучше.

Но хозяин, к немалому удивлению Оросутцева, даже не встал с места.

— Утром поедем, — сказал он. — Пусть олени отдыхают. Они три дня сюда бежали. Да здесь мы полдня дрова на них таскали. Пусть отдыхают.

Оросутцев почесал затылок.

— Жалко, к утру были бы здесь. — Ему, правда, хотелось сказать хозяину нечто совсем другое, но он понимал, что тут он навязывать своих желаний не может.

— Рано поедем, рано поедем, — успокоил хозяин. — С грузом ничего не случится. В тайге он, как на складе.

— Это верно, — поддакнул Шараборин и обратил внимание на тот факт, что теперь уже Оросутцев не прячет фотоаппарата и он болтается у всех на виду.

— И отдохнете в тепле, — вмешалась в разговор хозяйка. — Утром чаю попьете и поедите, я успею мяса отварить, — она говорила тихо, мягко, растягивая слова, как бы нараспев и одновременно, отодвинув стол, расстилала на его месте оленьи шкуры.

Оросутцев видел, что возражать бесполезно. Он предложил выкурить еще по папироске, прежде чем ложиться спать. Ему нужно было переброситься наедине несколькими словами с Шарабориным, но тот, как нарочно, первым разулся, улегся на постланные шкуры, и не успел Оросутцев выкурить и полпапиросы, как услышал храп своего проводника.

* * *

Все складывалось вопреки желаниям Оросутцева и Шараборина. Оленей им не удалось похитить. Хозяина не удалось уговорить отдать оленей или поехать самому с ними еще ночью. А проснувшись утром, они увидели горевший камелек и хлопотавшую около него хозяйку. В ее присутствии неудобно было разговаривать.

Оросутцев выругался про себя и, поднявшись с полу, сделал знак Шараборину, чтобы он вышел из избы.

Шараборин понял его, быстро оделся, вышел и сейчас же наткнулся на хозяина. Тот уже запряг оленей и ожидал гостей.

— Все готово, — объявил хозяин. — Вас поднимать хотел.

— Мы сейчас, сейчас, — заторопился Шараборин и быстро вернулся в избу, не дождавшись Оросутцева…

Туда же вошел и хозяин.

Кушали и пили чай так же, как и вчера, в молчании.

Хозяин сам торопил гостей. Он был заинтересован в том, чтобы скорее доставить груз и приняться за свои дела. Поэтому сборы были быстры, и Оросутцев так и не успел передать Шараборину своих планов.

Хозяин сел на первые нарты, как погонщик. За его спиной пристроился Оросутцев. Шараборин сел на вторые нарты один. К его нартам были привязаны двое свободных заводных оленей.