Следы Атомных богов - [10]

Постучав и предъявив значок привратнику, инспектор вошел внутрь. На втором этаже, в сухом и теплом кабинете, ему предложили чай. Вскоре появился директор приюта, или как он здесь назывался.

Начальником был центавриец, да и сам приют, насколько Владимиров заметил по обслуживающему персоналу, держали представители этой расы. Как все центаврийцы, начальник был высок, худ, с большими, на пол-лица, глазами и маленьким ртом на почти треугольной лысой голове. Пальцев они имели по четыре, а кожу – голубую, впрочем, к старости она выцветала.

– Чем могу помочь, инспектор? – Двигаясь плавной походкой, центавриец прошел к столу и комфортно откинулся в кожаном кресле с высокой спинкой – как раз под себя. Длинные пальцы с четырьмя суставами на каждом он сплел перед подбородком.

Версии о происхождении центаврийцев разнились – кто приписывал их к порождениям Атомных богов, а кто говорил, что они были всегда, вместе с людьми и низкоросликами. Сами синекожие вроде верили, что приплыли в этот мир на огромных самодвижущихся повозках с далекой звезды. В Вароссе их жило немного, а вот на юге, где потеплее, синекожие населяли целые города.

Владимиров сделал глоток из чашки. Чай был пряный, с травами, довольно вкусный. Еще бы к нему каких-нибудь бутербродов.

– Меня интересуют ваши… гм… воспитанники определенного года. Кто был в группе, чем занимались, может, запомнились…

Центавриец остановил его, вытянув растопыренную ладонь:

– Сразу предупрежу, инспектор, конечно, мы окажем всяческое содействие, однако не рассчитывайте на обильность информации. Увы, увы, в приюте содержится порядка трех тысяч воспитанников. К тому же некоторая часть, как водится, сбегает. Как вы понимаете, уследить за таким количеством не то что сложно – почти невозможно. Не говоря уже об индивидуальной работе с каждым.

Слово «содержится» слегка резануло слух Владимирова. Многие приюты, возможно и этот, выступали поставщиками живого товара – для публичных домов, нищих, в храмы, на невольничьи рынки Каффара, просто на одну ночь в дома богатых извращенцев.

Чай начал слегка горчить.

– Но вы же ведете записи. Откуда и когда поступил, куда выбыл, также я хотел бы поговорить с персоналом, да, выпуск был достаточно давно, но, возможно, кто-то что-то вспомнит. Поверьте, мне нет дела до ваших… гм… дел, я расследую убийства, и любые подробности интересуют меня только в аспекте этих преступлений.

– Конечно, вам будет предоставлена вся информация, а также возможность поговорить с воспитателями, кстати, многие из них – наши выпускники, однако, как я уже имел честь упомянуть, не рассчитывайте на многое. Дом трижды святой Лишии Нафф не имеет привычки и возможности интересоваться судьбами воспитанников после выпуска. Хотя в некоторых случаях имеют место исключения: например, фаворитка теперешнего герцога Гуго VI Могучего, маркиза Анжелика, – наша воспитанница.

Владимиров едва не поперхнулся чаем.

– Вы что-то путаете, маркиза происходит из древней и благородной семьи де Верней.

Центавриец поклонился, не случайно, ох не случайно он упомянул всесильную любовницу – тонкий намек, чтобы инспектор не рыл слишком глубоко и куда не следует.

– Не стану утомлять вас историей, как малышка попала в наш приют, поверьте, она достаточно драматична, однако представители семейства де Верней пришли сюда, отыскали и узнали ее, после чего маркиза вернулась, так сказать, в лоно семьи.

– Я понял ваш намек.

Центавриец снова поклонился.

Глава 10

Дождь продолжал лить, теперь к крупным каплям прибавились градины. Жрицы любви в основной массе попрятались, так что к инспектору Владимирову почти никто не приставал.

В Вароссе погода еще ничего, на побережье Рог зарядили дуть ураганы, так что жителям пришлось покинуть насиженные места и переселиться вглубь материка. В горах Халдонии постоянные грозы с ливнями, с севера тоже массово переселяются – морозы такие, что жить там почти невозможно. И это притом, что служители различных культов постоянно возносят молитвы, приносят жертвы своим, Атомным, хоть каким богам, пытаясь умалить гнев небес. Или не так пытаются, или в последнее время боги стали глухи к их мольбам.

Разговор с воспитателями мало что дал, как в том храме, возле которого произошло последнее убийство: «ничего не видел, ничего не скажу». Единственное, что удалось добыть, – список так называемых выпускников того года. Вопреки словам директора, рядом с именами аккуратно красовались настоящее место жительства и работа, конечно, когда это было известно, а известно было почти всегда. Центаврийцы, стоящие за приютами, были очень влиятельны, не зря же они тратили столько сил и средств на никому, в том числе и родителям, не нужных детей.

Инспектор успел пробежать столбцы глазами – там были имена всех убитых, в том числе и гильдийца-портного. Имя маркизы де Верней отсутствовало. Возможно, она состояла в ином выпуске, но, скорее всего, записи о всесильной фаворитке были припрятаны до поры.

Особо настырная градина попала за воротник и, медленно тая, поползла вдоль позвоночника. Владимиров несколько раз неуклюже дернулся, сгоняя ее пониже.