Следующий! Откровения терапевта о больных и не очень пациентах - [41]

Майклу было тридцать три года, он работал учителем в местной школе. Родом он из Зимбабве, а два года назад переехал в Англию вместе с женой и маленькой дочкой. Все симптомы указывали на ослабленную иммунную систему, и я был вынужден предположить, что речь идет о СПИДе. В таких случаях без дополнительных анализов крови не обойтись. Всегда нелегко поднимать тему ВИЧ, но было важно спросить пациента напрямую, чтобы уточнить, не подвергался ли он риску заражения. Я сообщил Майклу, что понадобится сдать анализ на ВИЧ, и подробно объяснил, что следует делать в случае положительного результата.

Кожно-венерологические диспансеры гораздо лучше семейных врачей справляются с проведением анализов на ВИЧ, так что я предложил Майклу обратиться в местную клинику, принимающую пациентов без предварительной записи. Тот пришел в ужас.

Учителя, как правило, избегают посещения медучреждений, где можно сдать подобные анализы, потому что всегда есть вероятность столкнуться в коридоре с кем-нибудь из учеников-старшеклассников.

Майкл категорично заявил, что никогда не подвергал себя подобному риску, но согласился поговорить с женой и прийти на следующий день, чтобы сдать анализ крови.

На прием Майкл так и не пришел. Я написал ему и дважды позвонил, но он со мной не связался. Передо мной встала дилемма. Майкл запросто мог оказаться носителем ВИЧ, но не хотел сдавать анализ. Конечно, он имел на это полное право, но что насчет его жены и дочери? Они тоже могут оказаться ВИЧ-положительными, и тогда своевременно поставленный диагноз помог бы значительно продлить им жизнь благодаря антиретровирусной терапии. Я сомневался, что Майкл поговорил с женой о своем возможном диагнозе. Все члены семьи были моими пациентами, так что в мои обязанности входило заботиться о каждом из них, – но я не имел права нарушать врачебную тайну.

Я пытался придумать, как выйти из этой ситуации, когда решение нашлось само. Жена Майкла привела ко мне на прием четырехлетнюю дочку с воспаленным лимфоузлом на шее. Я понятия не имел, была ли тут связь с ВИЧ-инфекцией, но у меня появился шанс, и я не мог его упустить. Я обсудил с женщиной всевозможные причины воспаления шейного лимфоузла у ребенка, в том числе СПИД, и предложил направить их в кожно-венерологический диспансер для проведения анализа. Я не нарушил врачебную тайну, но мои действия привели к тому, что все трое сдали анализы. К несчастью, у всей семьи был обнаружен ВИЧ, а у Майкла и его дочери уже стали проявляться симптомы СПИДа.

Формально я не нарушил врачебную тайну, но в каком-то смысле подорвал доверие Майкла. Он больше не приходил ко мне на прием и с тех пор наблюдается у другого терапевта. Сейчас Майкл, его жена и дочка получают антиретровирусную терапию, и дела их складываются довольно неплохо. Полагаю, мой поступок нельзя назвать неэтичным, но я задумался над тем, не лучше ли в следующий раз поступить иначе. Каково же было мое облегчение, когда у следующего молодого мужчины, обратившегося ко мне с жалобами на кашель и боль в горле, действительно оказался банальный грипп.

Нетрадиционная медицина

К нетрадиционной медицине я отношусь в каком-то смысле как к молитвам. Я считаю, что и то и другое помогает лишь в том случае, когда человек по-настоящему в них верит. Схожи они и тем, что их нельзя объяснить или доказать с научной точки зрения, но это не мешает им существовать многие тысячи лет. Сам я убежден, что и молитвы, и большинство видов альтернативной медицины срабатывают только за счет эффекта плацебо. Однако я, будучи врачом, должен отбрасывать личные предубеждения и мириться с тем, что многие из моих пациентов верят в нетрадиционные формы медицины. Любые попытки навязать таким людям мои собственные научные взгляды вынуждают их занимать оборонительную позицию и порождают в них чувство, будто современная медицина отвергает их. Я хочу, чтобы мои пациенты, независимо от различий в наших взглядах, знали, что могут всегда прийти ко мне и обсудить состояние своего здоровья.

Пациенты частенько спрашивают, что я думаю о тех или иных видах нетрадиционной медицины. Я считаю важным подчеркнуть, что нельзя стричь все под одну гребенку. Было бы глупо сравнивать мануальную терапию с кристаллотерапией либо высококвалифицированного фитотерапевта с целителем, который «лечит» больных молитвами. Обычно я стараюсь уклониться от ответа и ограничиваюсь чем-нибудь вроде: «Если вам это помогает, то продолжайте». Я тщательно слежу за тем, чтобы не отговаривать от методов нетрадиционной медицины самых трудных пациентов, особенно если есть вероятность, что после этого они станут реже приходить ко мне на прием.

Один из отцов-основателей психотерапии говорил, что сам врач выступает в роли лекарства. Смысл этого высказывания в том, что, независимо от поставленного диагноза или прописанного лекарства, уже одного того, что мы потратили на пациента время, выслушали и успокоили его, зачастую оказывается достаточно для эффективного излечения от многих недугов. Пожалуй, в современной врачебной практике с ее плановыми показателями и сокращением продолжительности консультаций этот терапевтический подход был утрачен. Специалисты по нетрадиционной медицине, будь то гомеопатия, иглоукалывание или методика рэйки, восполняют этот пробел, уделяя больным время и внимание, чего не в состоянии дать обычные терапевты.