Следующая остановка - жизнь - [51]

Мама накинула ей на плечи халат.

— Пожалуйста, позвоните в ту же минуту, как Ася войдёт.

— Обязательно.

Как только она положила трубку, раздался звонок.

— Юш, я звоню из аэропорта. Объявили посадку. Аркадий сумеет встретить? У меня много коробок.

— Аркадий не вернулся домой.

— Что значит — «не вернулся»?

— Он ушёл утром, и до сих пор его нет. Мы с мамой ждём.

— Ясно. Попробую взять такси.

— Я не знаю, что сейчас делается в городе.

Она пила обжигающий чай и смотрела в залепленное снегом окно.

И вдруг подумала: судьба Аси как-то связана с судьбой Аркаши. Если жив один, жив другой…

— Пожалуйста, подожди волноваться, вот увидишь, он скоро придёт.

Когда они с Аркашей рядом, кажется, они неуязвимы. Как же получилось, что сегодня — врозь?

И в эту минуту Юля вспомнила про Ганну.

Ганна прокляла Аркадия.

Проклятие не могло подействовать сразу. Ещё по инерции катилась прежняя удача…

Зачем Митяй взял документы Генри и печать? Что означает его странное поведение? То, что он начинает наступление на Аркадия? Это значит — Аркадия качнуло в сторону от удачи?

Нет, Аркаша, я не хочу.

Ганна, возьми обратно своё проклятье!

— Ты такая бледная, тебе нужно спать. Не думай о плохом, не притягивай плохое. Он скоро придёт.

Да, он скоро придёт. Ганна — злая, но Ганна не может разрушить чужую жизнь. Она не Бог. Ну брякнула что-то. Это ничего не значит. Мама права, он скоро придёт. Не может же случиться плохое, не может же ребёнок остаться без отца!

Ася говорит: очень многое зависит от человека, человек сам может отвести от себя беду.

— Когда ты родилась, я посадила вишню и яблоню. Вишен и яблонь в саду много, и необходимости в этом не было, но мне очень хотелось, чтобы вместе с тобой поднялись два дерева — стали твоими кормильцами. И зимой чтоб кормили тебя — вареньями и повидлом. Ты поливала их в сухое лето. Едва научилась ходить, а уже несла лейку — полить. Так вы и росли вместе. А когда появились первые вишни, ты ягоды делила всем поровну. Ты очень любила отца — ему ягоды несла первому, в рот вкладывала. А потом взбиралась по нему и причёсывала его, у него тогда шевелюра была гораздо пышнее.

— Мама, что нам делать?

Зазвонил телефон.

— Прости, Юленька, ты ждёшь меня, не спишь, я — у Генри.

— Слава Богу, жив. Как ты к нему попал?

— Случайно. Генри вышел гулять с собакой, а я сижу, привалившись к стене. Разве я тебе не говорил, Генри живёт по другую сторону от нашего офиса.

— А почему ты сидел, а не шёл? Тебе стало плохо?

— Мне даже очень хорошо было. Просто отдыхал.

— А что ты делал по другую сторону от офиса? — спросила, но тут же сама вспомнила — в ту сторону идти к Митяю.

— Генри оказал мне первую помощь, — не ответил Аркадий на её вопрос. — Растёр спиртом, напоил, накормил. Я не мог говорить, не могу сразу позвонить — руки одеревенели. Хотел идти, Генри не пустил. Ложитесь с мамой спать. Прости меня, ради бога, за сегодняшний день, но я должен был…

— …попытаться помочь Генри, — закончила она за него. — Да?

— Да, — удивлённо сказал Аркадий.

— Тебе очень плохо.

— Очень плохо, Юленька, и я не знаю, что делать. Но утро вечера мудренее.

— Сейчас уже почти утро.

— Я знаю. Прости меня.

Не успела повесить трубку, снова зазвонил телефон.

— Юля, простите, это Асин муж. Ася дошла, но говорить не может. Простите. Нужно помочь ей. — И гудки.

— Что же ты плачешь, Юша? — Мама обнимает её. — Все нашлись, да? Ложись, доченька. Не плачь, не беспокой ребёнка, он тоже начнёт плакать.

Но слёзы текли и текли. И не забирали с собой страха, проявленного странным днём, явившегося наказанием ей за что-то, этот страх живёт теперь в её утробе, рядом с ребёнком. Слёзы не помогают и осознать слов — «Немногие для вечности живут…» Одно ясно: никак нельзя сказать об их жизни с Аркадием: она состоялась. Несмотря на то, что они с Аркадием очень хотят жить честно и помочь людям, что-то очень не так в их жизни. А она не может понять и поправить это.

— Все живы, Юша. Ложись, родная, — уговаривала её мама, — а то скоро приедет Бажен, и нам нужно будет вставать.

Бажен звонил в дверь долго. Она так и не проснулась. Проснулась мама. Накормила Бажена и уложила в своей комнате на диване.

Аркадий вошёл в спальню в одиннадцать утра. Юля сразу проснулась.

Она не узнала мужа — так похудел он и осунулся! Но она не показала ему своей растерянности.

— Неужели вчерашний день кончился? — спросила с надеждой.

— Нет, Юленька, вчерашний день, вернее, позавчерашний, только начался.

— Что сделал Митяй?

— Если можно, не сейчас, пожалуйста. Я должен хорошо всё обдумать. Лучше скажи, как ребёнок? Он не очень пострадал вчера?

Сама не зная почему, Юля взяла и пересказала вчерашний день.

— Сволочь! — пробормотал Аркадий, когда она передала ему разговор с Митяем, и стал ходить по комнате.

Был он совсем не такой, её Аркадий, с каким она познакомилась. От кончиков ноздрей к углам губ горьким выражением прорезали кожу морщины, глаза потеряли улыбку.

— Разве ты не знал раньше, что он — дурной человек? — спросила Юля.

— Нет, не знал. Он безотказно делал для меня всё, что мне было нужно. Он заботился обо мне, мне предоставил руководство фирмой. В самом начале вместе с взносом за меня дал мне кругленькую сумму на жильё.