Следствие защиты - [2]

Помощник прокурора с большой неохотой согласился на сумму в пять тысяч долларов. С помощью поручителя, который был ему кое-чем обязан, Уоррен вызволил Верджила Фрира из тюрьмы.

В один из ветреных зимних вечеров Уоррен навестил Фрира за городом, где этот маленький человек жил в ветхом передвижном автофургоне вместе с четырьмя своими светлоглазыми оборванцами-малышами и несколькими дворняжками. Верджил вышел навстречу в рабочем комбинезоне и в красной форменной фуражке с эмблемой “КАТ – дизель”. Он работал там автомехаником, а за его детьми днем присматривала полногрудая, с незакрывающимся ртом девица по имени Белинда. Пока собаки рычали, валяя в пыли какие-то кости, а беспризорные дети хныкали и тузили друг друга, Верджил обратился с мольбой к своему адвокату:

– Если я сяду в тюрьму, позаботиться о моих детишках будет некому. Государство упрячет их в какой-нибудь из этих ужасных сиротских домов. Мистер Блакборн, это наверняка убьет мою бедную жену. Вы сами женатый человек, неужели вы не понимаете, что я сейчас чувствую? Вы согласились мне помочь. Свой жестокий урок я уже получил сполна.

Мне встречались субъекты и похуже Верджила, подумал Уоррен. Использование электронного пистолета для хищений из “Кмарта” – это немногим серьезнее простого воровства из магазина и вряд ли может быть сопоставимо, например, с вооруженным ограблением.

Положась на Господа Бога, Уоррен решил, что Верджил никогда не смог бы ограбить или убить кого-то. Он заслужил свой шанс на исправление.

Дело Фрира попало в 299-й окружной суд, к судье Луиз Паркер. Лу Паркер, как она себя называла, была едва ли не самым суровым и непреклонным судьей во всем округе Харрис. Уоррен начал хлопотать о “согласованном признании вины”, затягивая время и надеясь на то, что подвернется какой-нибудь благоприятный случай. И он дождался: несговорчивый второй заместитель Лу Паркер, который требовал для Верджила Фрира семи лет тюремного заключения, неожиданно перешел из окружного суда в частную фирму. Его место заняла молодая чернокожая женщина по имени Нэнси Гудпастер, недавняя выпускница Бейтского юридического колледжа при Хьюстонском университете. Она была честна и честолюбива, но буквально завалена делами, назначенными к слушанью.

В ее маленьком офисе, доверху набитом грудами всевозможных документов и штабелями папок с делами, Нэнси Гудпастер и Уоррен начали новый раунд переговоров о “согласованном признании”.

– Фрир ведь у нас впервые привлекается к судебной ответственности, не так ли? – осведомилась помощник судьи. И сама же себе ответила: – Ну конечно, впервые. Я не обнаружила в его досье никаких материалов, касающихся его прежних судимостей.

Компьютерная распечатка, на которой значились два мелких оклахомских преступления Фрира, была засунута куда-то очень далеко, а может быть, даже и вовсе утеряна.

Слегка напуганный, Уоррен переменил тему разговора.

– Если бы вы могли ограничить наказание условным осуждением и денежным штрафом, – сказал он, – это было бы прекрасно. Жена этого человека вот-вот может умереть от рака. На иждивении его четверо малолетних детей. Я не просто поверил ему на слово. Я проверял это. Он ни разу мне не солгал. Позвольте заметить, что ныне это большая редкость.

Из разговоров в судейских кругах Нэнси Гудпастер знала, что Уоррен считается пунктуальным и заслуживающим доверия адвокатом. Она сдалась, предложив в качестве наказания Фриру тридцать дней условного осуждения плюс оплату судебных издержек и штраф в пятьсот долларов. Сделка получилась – лучше не придумаешь.

Уоррен еще какое-то время поволновался, а затем вернулся к Фриру, который, ожидая его на скамье, грыз свои и без того обкусанные ногти.

Уоррен сурово посмотрел на него.

– Верджил, ты хочешь сохранить за собой свою нынешнюю работу?

– Да, сэр.

– А ты не собираешься еще раз попадать в неприятную историю?

– Нет, с этим покончено!

Уоррен постарался поглубже заглянуть в то, что, как он надеялся, было душой Верджила Фрира. За три года работы молодой адвокат уже вдоволь налюбовался и на жуликов и на преступников. Их взгляды, как правило, бывали либо уклончивыми, либо, наоборот, удивительно холодными и открытыми. Но взгляд Фрира был особенным: это были глаза человека встревоженного, но простодушного и совершенно сбитого с толку. Жизнь сдала ему никудышные карты. Уродливый маленький человек, слабый, но живучий. И у него доброе сердце – ведь он, как мог, заботился обо всех этих шумливых редкозубых ребятишках с их бледными личиками и горящими глазами.

– Можешь ты поклясться на Библии, Верджил, и вообще – всем, что для тебя свято, включая головы твоих малолетних детей, что ты больше никогда не пойдешь на преступление?

– Да, сэр, я клянусь в этом.

– Ты должен исправиться, потому что ради тебя я подставил под удар свой собственный зад.

Уоррен рассказал Фриру о предложении государственного обвинителя и добавил:

– Советую тебе согласиться с приговором, Верджил. Воспитывай своих детей и молись о здоровье жены. Подписывай быстрее, покуда я не вспомнил о своем религиозном долге и не передумал.

Документ, который следовало подписать, был свидетельским показанием, данным под присягой обвиняемым Верджилом Фриром в поддержку своего условного осуждения. Уоррен тоже поставил там подпись – и, короче говоря, едва эта бумага попадала в руки закона, утверждение приговора было уже делом техники. Аффидевит