Следов не осталось - [13]

- Что фыркаешь? - спросил он, оглядываясь.

- Головной убор тебе сменить надо. Разве это шапка? За километр блатным пахнет. Да и не в моде они давно...

- Ну-ну-ну! - обиделся мужчина. - Ты, Раюха, полегче на поворотах. Подумаешь, без году неделя живет в Питере, а культуры нахваталась, как собака блох. Без тебя знаю, что мне надо, - и уже полушепотом спросил: Как там горизонт, чист? Легавых нема?

- Один на весь вокзал, да и тот заперся в конуру.

- А тихари?

- Здесь вроде не видно... Да разве их рассмотришь? Вчера вечером меня заштопорили в Доме культуры. Насилу вырвалась. Решила ехать с тобой, другого выхода не вижу. Взяла билет и на себя.

Он с недоверием посмотрел на Раису, нахмурился.

Затем нервно размял в пальцах папиросу и бросил под ноги. Ядовитая улыбочка отразилась на широких губах.

- Допрыгалась, значит. И модный плащ, и нейлоновая косынка не помогли, а еще на мою шапку киваешь. Я-то дело знаю туго. Воробей стреляный, на мякине не проведешь. А как же твои личные вещи? Или опять на мою шею сесть думаешь? - спохватился он.

- Пока все наоборот: ты сидишь на моей шее, - спокойно ответила Раиса. - А допрыгались мы вдвоем, а не я одна.

Мужчина отмахнулся, молча осмотрелся. Ничего подозрительного поблизости не заметил. На путях пыхтел паровоз, сонно переговаривались пассажиры, началась посадка. И все-таки оп не решился идти сразу в вагон: послал Раису на разведку, а сам предусмотрительно шмыгнул за угол сарая. Там у кучи старых шпал лежали два объемистых чемодана. Высокий парень в шахтерской брезентовой куртке стоял рядом. На его рыжей густой шевелюре поблескивали мелкие капельки дождя.

Казалось, рыжего ничто не беспокоит. Он равнодушно жевал жесткий стебелек. Но когда обладатель шотландки подошел к нему вплотную, парень живо поинтересовался:

- Ну как Ранетка? Все устроила для отъезда?

- Даже больше чем надо. Она вчера влипла где-то в культурном доме. Едет теперь со мной. Вот так, друг Шкалик! Сплошное невезенье. Ну где я мог посеять "керогаз"? Неужели его подлец Дельфин увел? - сокрушался бородатый.

- Теперь уж не до этого. Езжай, отлежись недельку. "Керогаз" - дерьмо, добудем. А то, знаешь, как Тарас Бульба: погонишься за люлькой, а потеряешь жизнь.

- Что за Бульба?

- Удалой казак был. Он бы ушел, да обронил люльку, ну, трубку, понимаешь? Повернулся, начал искать. Тут его и накрыли...

- Ух, гады легавые! Всегда подберут момент.

Рыжий верзила улыбнулся, но не стал разъяснять, кто такой Тарас Бульба. Он посмотрел на часы. До отхода поезда оставались считанные минуты.

- Пора, - кивнул он бородатому и первым взялся за чемодан.

Человек в ватнике последовал его примеру. Когда они вышли из своего укрытия, около поезда толпились только провожающие. Все пассажиры успели запять свои места. Раиса стояла у третьего вагона, успокаивающе помахивая рукой. Значит, опасности не предвиделось.

- Ты вот что, Шкалик, - торопливо, на ходу обращался к рыжему человек с бородой. - Пока я буду налаживать ксиву, не дремли. Во-первых, нам "керогаз" потребуется вот так. - Он свободной левой рукой коснулся горла. - И обязательно сдай на права шофера.

Или хотя бы научись мало-мальски управлять автомобилем, понял? И мы тогда заживем, будь уверен.

- Чего же не понять? Постараюсь все сделать.

Мпе самому без специальности, браток, труба. Сам видишь, - спокойно соглашался Шкалик.

- Ну вот и хорошо, что ты такой понятливый.

Действуй. А если что - мы друг друга не знаем, петришь? С этим и будь здоров!

Коренастый послал воздушный поцелуй своему приятелю, взял от него второй чемодан и поспешил к своему вагону. Рыжий медленно продвигался следом за ним.

Поравнявшись с третьим вагоном, он увидел уже в окне улыбающиеся лица Раисы и своего бородатого приятеля.

Слегка приподнимая руку, он помахал им и направился к вокзалу. Никто не услышал, как он сказал при этом:

- Будь здоров, Ромка Робинзон. Живи не кашляй.

Старые полуосвещенные вагоны поскрипывали на ходу. Пассажиров в поезде было мало. Многие из них постарались использовать свободные места ложились на жесткие скамейки и полки и досыпали. Некоторые, кутаясь в воротники, дремали сидя. Но Робинзон не думал об отдыхе. Оп любезно переговорил с проводницей, подмигнул сидевшей в углу купе Раисе и, пошатываясь, пошел в соседний вагон.

В поезде ехали в основном женщины с детьми, старики, изредка попадались военные. Эти пассажиры не очень интересовали Робинзона. Лишь в шестом вагоне он приостановился на несколько секунд. На сродней полке, свесив вниз испещренную татуировкой руку, беспечно спал матрос. У изголовья стоял чемодан в черном чехле. На нем лежал бушлат. Осмотревшись по сторонам, Робинзон проворно ступил ногой на свободное нижнее сиденье и прощупал бушлат. Карманы были пусты.

Тогда он небрежно толкнул в руку спящего. Матрос продолжал спать крепким сном. Робинзон спустился вниз и пошел дальше по проходу.

Вернулся он к Раисе через полчаса заметно успокоенный, даже повеселевший. Бывают люди, к которым приходит настроение от одной езды. Но Раиса знала и другую его черту. К Робинзону приходило настроение, когда дела спорились. Угадывая ее мысли, он шепнул: