Следопыты в стране анималькулей - [9]
Сколько нового узнаёт он за эти часы! Каким тончайшим узором прожилок изрезаны прозрачные крылышки мухи! Какое удивление вызывают сложные глаза насекомого: большие полушария покрыты правильными гранями, словно поверхность драгоценного бриллианта. Только граней этих тысячи. А ножки? Они снабжены коготками, позволяющими цепляться за любую неровность, и липкими подушечками, дающими возможность ползать по совершенно гладкой вертикальной поверхности…
Вслед за мухами под лупу водворяется блоха. Но блоха неусидчива, она вовсе не хочет служить науке. Сильный удар задними ножками — и насекомое исчезает из поля зрения.
Приходится охотиться за новой блохой и рассматривать ее мертвой. Но теперь трудно увидеть детали строения блохи — она сильно покалечена. Впрочем, если блоха останется невредимой, ее все равно не рассмотришь так хорошо, как муху: ведь мухи сидели на окне и их прозрачные крылышки и волоски пронизывались ярким светом.
Чтобы рассмотреть блоху так же хорошо, как муху, Кирхеру пришлось придумать специальный прибор. В один конец полой трубки он вставил обычное стекло, а в другой конец — двояковыпуклое, лупу. Теперь можно было поместить живую блоху в трубку и без помех рассматривать ее, повернув прибор в сторону источника света — окна или свечи. Оказалось, что на простое стекло такого прибора можно помещать самые различные мелкие частицы и также рассматривать их в проходящем свете.
«Блошиное стекло» Кирхера было устроено очень просто. Блоха помещалась в цилиндрик, закрытый с одной стороны плоским стеклом, и рассматривалась на свет через короткофокусную лупу, вделанную в другой конец цилиндрика.
В память о том, что мысль о создании этого прибора подала блоха, Кирхер назвал его «блошиным стеклом».
«Блошиное стекло» Кирхера быстро завоевало популярность, но не как орудие исследования природы, а как забавная игрушка для праздных людей. Многочисленные мастера вручную шлифовали увеличительные стекла и вставляли их в трубки, отделанные золотом и драгоценными камнями. «Блошиные стекла» были очень дороги. Богатые люди всегда носили их с собой, соревнуясь в богатстве отделки футляров, а рассматривание блох стало модным занятием в великосветских гостиных.
Жилые дома в те времена отапливались плохо, не имели вентиляции, в них всегда было сыро. И в жилищах бедняков и в дворцах вельмож и королей одинаково водилось великое множество блох. Даже на официальных королевских приемах не считалось зазорным ловить на себе этих насекомых. Знатные дамы искали блох в складках своих широченных, затканных золотом юбок, а галантные кавалеры услужливо протягивали им золоченые футляры. Блоха водворялась в цилиндр, и «блошиное стекло» переходило из рук в руки, вызывая веселые шутки и смех присутствующих.
Бывало и по-другому. Ведь огромное большинство людей даже не подозревало о существовании прибора, изобретенного Кирхером. И это иногда приводило к трагическим недоразумениям.
В один небольшой немецкий городок, где вспыхнула эпидемия какой-то болезни, приехал врач. Через несколько дней он сам заболел и умер. Местные жители, осматривая оставленные им вещи, нашли трубочку, снабженную на обоих концах стеклами. Кто-то взглянул в эту трубочку и чуть не лишился чувств от страха: он увидел черное косматое чудовище. Побежали за местным священником. Взглянув в трубочку, священник перепугался не меньше своих сограждан и объявил врача колдуном, которого всюду сопровождал черт, заключенный в трубку. Останкам врача было отказано в погребении. Тело оттащили и бросили в овраг, где обычно закапывали павших животных. Так бы и лежать там бедному врачу, не найдись смельчак, который взломал страшную трубочку. И что же? В трубочке не было ничего, кроме двух стекол и обыкновенной блохи.
Сам изобретатель мало интересовался успехом, который выпал на долю созданного им прибора. Скрывшись в полутемной келье, за толстыми стенами монастыря, он продолжал совершенствовать свое «блошиное стекло».
Чем сильнее увеличивала лупа, которую Афанасий Кирхер вставлял в трубку, тем больше подробностей, ранее скрытых от взора, удавалось ему рассмотреть в окружающем мире. Исследователь вскоре понял, что подлинные границы жизни пролегают где-то далеко за пределами человеческого зрения.
Прошло еще два года, и Кирхер объявил, что ему удалось увидеть какие-то невероятно мелкие, невидимые невооруженным глазом, но живые существа в загнившем мясе, молоке, сыре и даже в крови больных. Эти существа были так малы, что Кирхер не смог разглядеть ни их устройства, ни даже формы. Поэтому он назвал их условно «червячками».
Чтó он видел в действительности, осталось неизвестным, так как никто тогда не заинтересовался этим открытием.
В богатых гостиных люди продолжали по-прежнему забавляться «блошиным стеклом» и даже не подозревали, что они держат в руках ключ от двери в еще не известный мир.
О существовании этого мира человечество узнало лишь во второй половине XVII столетия.
Мутные волны широкого канала с глухим плеском накатываются на позеленевшие бревна деревянной набережной. Двухэтажные домики с остроконечными красными черепичными кровлями тесно жмутся один к другому вдоль узких улочек и переулков голландского города Дельфта.
