След в прошлом - [83]

У Шенкеля может быть разработан и другой вариант похищения ребёнка из роддома.

— С Дашей поговорю я, — вызвался Семён.

— За одним переговори и с главным врачом роддома, чтобы ребёнка Тимофеевой поместили в другую палату под постоянный надзор, — подсказал ему Максим.

— Хорошо, переговорю…

— Тогда удачи вам! Я пойду к Евгению.

Максим распрощался с коллегами и свернул за угол, во внутренний двор. Евгений шёл ему навстречу. Настроение у него было приподнятое, и Максим решил не посвящать его во все перипетии предстоящей операции.

— Ну что, пообщался? Как себя чувствует Даша.

— У неё всё хорошо. Показала большой палец вверх, — рассмеялся Евгений. — Дочь она поднесла к окну, но разглядеть я не смог — далековато.

— Ну, раз всё хорошо поехали на базу. Завтра возьмём с собой Илью с Алёшкой, они тоже хотят видеть мать — соскучились уже.

— Максим, я забыл вам сказать, что позвонил Володя. Он случайно узнал, что на Шенкеля написал жалобу губернатору некто Пинегин Виктор — директор коллективного фермерского хозяйства «Овощевик».

Шенкель ходил несколько дней сам не свой — угрюмый и раздосадованный, только непонятно было, жалоба его так огорчила или Рахимов вздул?

— Интересная информация! — с удовлетворением сказал Максим. — Мне надо будет наведаться в администрацию области, и поинтересоваться о чём эта жалоба и каковы результаты её рассмотрения.

Девушка, сидевшая в машине с оперативниками ФСБ, была никто иная как Мария Проклова, про которую Шенкелю рассказал Афанасьев.

Эта девушка в 90-х годах была хорошо известна у себя на районе. Белокурая красавица, спортсменка, общественница. Времена для её семьи были тяжёлые, поэтому Мария бросила учёбу в университете и стала вместе с матерью работать на сезонном рынке, с ней же ездила в Турцию за товаром.

Торговали всем, чем придётся: тряпками, продуктами, алкоголем. Зимой на сезонном рынке было холодно, поэтому согревались сначала водкой, а потом, распробовав, стали пить виски.

Этот чужеземный напиток и сыграл с ними злую шутку. Однажды в один из морозных дней, когда на улице было за минус тридцать, и они совсем закоченели, мать открыла бутылку виски и налила по сто грамм в пластиковые стаканчики.

— Давай, дочь согреемся, а то простынем, — предложила она.

— Давай, мама, — согласилась, не раздумывая Мария, — мы же не для пьянства ради, а для здоровья…

Выпили.

— Эх, дочь, если бы не развалили страну, разве торговали мы сейчас с тобой на рынке? — сказала мать и сама ответила на заданный вопрос. — Нет, конечно. Я бы по-прежнему преподавала в университете, да и ты бы училась там…

Мать налила ещё виски. Но выпить они не успели. Подошёл покупатель — молодой мужчина, лет тридцати, неопрятной наружности, с бегающими маленькими глазами и кривыми передними зубами.

Марии он не понравился сразу. Человек-крыса с серьгой в одном ухе, — так мысленно окрестила она его.

Покупатель попросил показать кроссовки. Мария полезла за ними в коробку, стоящую под прилавком.

Воспользовавшись этим моментом, мужичина просунул руку в окно киоска и схватил булку виски, стоящую на столе. Но мать успела схватить его за рукав и громко закричала:

— Вор! Держите вора!

В следующее мгновение в руках мужчины появился нож, которым он ударил мать в шею.

Пронзительно вскрикнув, мать опустилась на пол. Кровь лилась фонтаном. Мария, громко рыдая навзрыд, безуспешно пыталась закрыть её рану рукой. Подбежали их знакомые из соседних киосков, кто-то вызвал скорую помощь. Спасти мать не удалось. Врачи лишь развели руками.

— Удар ножом пришёлся в сонную артерию, — констатировали они…

Мария смотрела обезумившими глазами на окровавленное лицо матери и в оцепенении повторяла одни и те же слова:

— Мама… мама… мама…

Она не помнила, как её забрала к себе домой подруга матери, как она ухаживала за ней, пока она несколько дней металась в бреду.

Жизнь в одночасье и потеряла для Марии Прокловой всякий смысл, ей хотелось лишь одного — найти этого поддонка и отомстить ему, тем же самым способом, каким он лишил жизни её мать.

Через месяц, оправившись от горя, Мария вновь встала за прилавок. Она надеялась, что когда-нибудь увидит на рынке убийцу её матери, поэтому изо дня в день процеживала пристальным взглядом снующие мимо неё толпы в надежде увидеть столь ненавистное ей лицо.

Прошла зима. Мария распродала последние остатки товара и ушла с рынка, потеряв всякую надежду увидеть убийцу. Его поиск милицией тоже не дал никакого результата.

Начальник районного отдела милиции, седовласый майор — отец её школьный подруги Вики, завидев всякий раз Марию у себя в РОВД, уверял её, что убийцу они обязательно отыщут и накажут.

— Он, Маша, скорее всего, уехал из города, но рано или поздно объявится здесь. Фоторобот мы с тобой составили хороший, поэтому найдём его, — говорил он ей.

— Александр Федорович, найдите его, пожалуйста, — с умалением в глазах просила она его. — Мне очень тяжело, зная, что этот поддонок разгуливает в нашем городе.

— Найдём, Маша, обязательно найдём. Лишь бы он только объявился.

И человек-крыса объявился. Первой его увидела Мария. Их встреча была случайной. Мария намеревалась поехать к тётке на Алтай и находилась на железнодорожном вокзале, в ожидании прибытия поезда.