След в прошлом - [19]

— Вот я об этом же… — с пониманием сказала Катя.

Клим появился в палате после обеда.

— Привет, папа! Как ты? — раздался с порога его голос, который уже окончательно расстался со своей юношеской звонкостью и имел более низкую мужскую окраску.

Максим поднялся с кровати, и они обнялись.

— Извини, пап, что не мог ранее тебя навестить, — не отпускали…

— Всё нормально, сын. Я в курсе всего того, что происходит в училище.

— Нам теперь, пап, рекомендовано ходить в городе в «гражданке», а тем, у кого её нет, ходить группами не менее трёх человек. Сказали, что это мера временная, потому как в городе периодически возникают конфликты на межнациональной почве.

Пограничников не очень-то жалуют в городе, особенно молодые казахи…

— Сапёрные лопатки они нам долго ещё не простят, как, впрочем, и мы их камни и ломы, — сказал Максим.

— Не забудем, папа, это точно. Как дела у Дуси и её мамы?

— Гораздо лучше. Сейчас мы пойдём к ним, но прежде, я хотел бы поделиться с тобой одной мыслью, которая возникла у меня вчера.

— Слушаю тебя, пап.

Максим собрался с мыслями, потом пристально посмотрел в глаза сына.

— Мне вот что думается, сын, в трагедии, случившейся с семьёй Тобольских, есть и наша вина. Если бы Дуся не дружила с тобой, то к ним вряд ли бы пришли эти моральные уроды. А так, через неё, они поквитались с нами за кровавый «желтоксан». Я ведь видел в тот вечер, недалеко от её дома, стоящих на дороге трёх парней. Одного из них я узнал, это был Аскар Байжанов, тот самый, которому ты, в битве за Газизу, сломал передний зуб.

— Нифига себе! — присвистнул Клим и его глаза при этом гневно сверкнули. — Это точно он поджёг их дом. Он знал, что я учусь в пограничном училище и дружу с Дусей.

— Я тоже так считаю.

— Тогда их надо упрятать за решётку.

— Это сделать будет непросто. Тем не менее я всё рассказал следователю, который появился в палате на следующий день моего нахождения в больнице.

— Понятно. А следователь хоть русский или из казахов?

— Русский.

— А что, пап, за мысль пришла в твою голову? — вспомнил Клим.

Максим растёр костяшками пальцев виски, словно собирался что-то важное обдумать, а затем внимательно посмотрел на сына.

— Я вот что думаю. Нам нужно предложить Дусе и её матери поехать со мной на Сахалин. Ведь жить-то им негде, а на заставе у них будет жильё, время залечит их раны, а там видно будет.

Ты будешь приезжать в отпуск, а после окончания училища вы с Дусей примите окончательное решение. А может быть, такое решение вами будет принято и раньше.

Можно было бы предложить им мою квартиру, но в этом городе они вряд ли будут спокойны. От таких свидетелей преступники постараются избавиться…

Максим видел, как вытянулось на мгновение лицо у Клима. Но высказать своё мнение он не замедлил.

— Хорошая идея, папа. Они ведь действительно пострадали из-за нас. Мы просто обязаны так поступить. Вопрос лишь в том, возможен ли их переезд вместе с тобой на заставу, они ведь нам чужие?

— Возможен! На пограничной заставе всё возможно. Руководству пограничного отряда они будут представлены как невестка моего сына и её мать.

Училищному начальству я тоже всё объясню, и попрошу генерала, чтобы на них выписали проездные документы…

— Что ж, тогда пойдём и скажем им об этом, — решительно сказал Клим.

— Идём, сын!

Дуся считала, что внутренне она была готова к встрече с Климом, так как ждала его с первой минуты как оказалась в больнице. Но вот он вошёл в палату и слёзы ручьём хлынули из её глаз.

Клим обнял её за плечи и поцеловал.

— Здравствуй, Дуся! — тихо сказал он, наклонив голову.

Из груди Дуси, вместо слов, вырвался сдавленный стон.

Клим вздрогнул от неожиданности.

— Я знаю, что ты пока не можешь говорить, но мы ведь можем с тобой переписываться, у меня есть блокнот, давай присядем за стол…

— Я тебя люблю, несмотря ни на что! — вывел он первые слова на листке.

Глаза Дуси наполнились радостным светом.

— Я тебя тоже! — написала она в ответ.

Увидев сияющее лицо дочери, мать Дуси облегчённо вздохнула.

— Давайте и мы с вами поговорим в коридоре, — предложил ей Максим, — оставим молодёжь наедине…

Они вышли из палаты, и, найдя подходящее место, уселись напротив друг друга.

— Елена Феликсовна, — сразу перешёл к главному Максим, мы с сыном хотим, чтобы вы и дочь поехали вместе со мной к новому месту моей службы — на остров Сахалин.

Мы ведь уже не чужие — судьба и горе крепко связало нас. На пограничной заставе для вас будет жильё и всё необходимое. Там вы с Дусей будете в полной безопасности — это сейчас очень важно.

Отморозки, которые подожгли ваш дом, вряд ли успокоятся, им грозит тюрьма и свидетели их преступления им не нужны…

Мать поникла и опустила глаза, у неё тоже навернулись слёзы. Такого предложения она явно не ожидала. О том, что им делать, как теперь существовать, когда на пожаре сгорело всё, что у них было, она думала все эти дни.

Рассчитывать на какую-либо материальную помощь со стороны правительства, ей и в голову не приходило, потому как отчётливо понимала, что после кровавого «желтоксана» это пустое дело.

— Но у нас нет, ни денег, ни каких документов — всё сгорело на пожарище. — А ещё у нас здесь бабушка — моя мама, — тихим и горестным голосом добавила она к сказанному.