След торпеды - [25]

— Нет, я так хочу и по-другому делать не стану.

Капитан стоял у иллюминатора и думал о чем-то своем. Кряжистый, как старый дуб, в черной стеганке и больших кожаных сапогах, он был чем-то сродни морю: крутой нрав, седина на висках, словно соль морская осела. От одежды пахло рыбой, морскими водорослями. Этой ночью особенно тяжко было на мостике: обжигал ветер, не раз накрывала волна…

— У вас стеганка в пятнах соли, — заметила Лена, чтобы нарушить неловкую паузу.

— Пятна водой смоются, — сделал вывод Петр Кузьмич. — Ты, Лена, бойся пятен на душе…

Капитан сел к столу. Лена заметила, что его полное, цвета кофейной гущи лицо стало задумчивым, а в серых больших глазах, над которыми нависли густые брови, застыла настороженность. Лена не знала, как ей поступить: то ли идти в радиорубку, то ли стоять вот так, молча, стоять и ждать, что еще он скажет? Неожиданно Петр Кузьмич заговорил о своей жене:

— А знаешь, как у меня с Машей-то было? И не угадаешь, потому что жизнь, словно метель, закрутить может. Так вот, послушай. Когда Маша провожала меня на службу, клялась дождаться. И я слово ей дал. Да все война спутала. Горе у людей: кровь, слезы… Вернулись мы с боевого задания, после ужина вызвал меня командир в каюту и говорит: «Пойдем ко мне в гости». Неловко мне стало, сама понимаешь, только с моря вернулись, семья его дома ждет… «Нет, — говорю, — уж я как-нибудь потом загляну к вам». А он: «Не разрешаю!» Приказал одеваться и следовать за ним. Шагаю следом, а у самого на душе кипяток, собирался своей Маше письмо написать, да теперь вот время потеряно, на рассвете корабль снова уходил в море.

— И командир молчит? — спросила Лена.

— Как рыба. Потом, значит, вошли мы в комнату. И что ты думаешь? За столом с женой командира — Маша… Вот как у нас с ней было. Капитан достал папиросы, закурил. — Это счастье, когда тебя любят. И еще: надо за свое счастье бороться. Вот что, на той неделе, в воскресенье, у меня будут гости. Придешь? Степан приедет…

Лена поблагодарила за приглашение и тут же поинтересовалась:

— А еще кто будет?

— Младший сын Василий. Он у меня мичман. Служит на «Алмазе» под началом капитана 3-го ранга Игоря Маркова, которого ты приглашала на судно рассказать ребятам о героях-моряках. Колосова я тоже пригласил. Он тут, на Севере, воевал. Ты про остров Баклан слыхала?

— Птичье имя острову кто-то дал, — улыбнулась Лена. — Смешно звучит.

— Вот-вот, птичье. А боцман раненый там был… Корабль торпедировала фашистская лодка… Еле доплыл до острова… Летом все случилось, потому и выжил. На острове ягоды ел, грибы. Кое-как продержался, пока наши рыбаки его не подобрали. — Капитан помолчал. — Так придешь?

— Не смогу я быть…

— Почему?

— Пока мама гостит на Кубани, я должна побелить комнату, пол перестелить… Боцман обещал помочь.

— Колосов, да? — Петр Кузьмич как-то неуклюже опустился на стул, поглядел в зеркало и в раздумье добавил: — Работящий мужик. Он уже на судне полгода. Я им нарадоваться не могу… Холодный, правда, душой, но это для кого как…

— Неправда, — возразила Лена. — Когда мама уезжала к сестре, он ей денег взаймы дал.

— Деньгами сердце, дочка, не согреешь, — Петр Кузьмич провел широкой ладонью по лицу. — Деньги дал взаймы… Ну и что? Нет, я решительно против боцмана ничего не имею, но душа у него холодная.

— Он маме делал предложение, — поведала Лена.

Петр Кузьмич весь как-то напружинился. Лена ждала, что он скажет: «Мне нет до этого дела». Капитан с напускным равнодушием спросил:

— Ну и что Ася Ивановна?

— Отказала ему. Не могу, говорит, дети у меня на руках, да и мужа своего не забыла — три года прошло, как похоронила.

— Небось обиделся Колосов? — поинтересовался Петр Кузьмич, чувствуя, как в душе шевельнулось что-то недоброе. Мать Лены он давно полюбил. Капитан никому об этом не говорил. Когда появился соперник Колосов, Петр Кузьмич и вовсе лишился покоя. Ася была к нему доброй, ласковой. И взял-то он к себе на судно Колосова только по ее настоятельной просьбе. А она, Ася? Когда уезжала к сестре на Кубань, только руку застенчиво пожала.

— Еще как обиделся, — сказала Лена после долгой паузы. — В тот же день взял свои вещи и перешел на другую квартиру. Долго не приходил к нам, а перед уходом «Кита» в море появился. Грустный какой-то был.

— Про вашу любовь знает?

— Даже совет мне давал: выходи, мол, за Степана, таких, как он, на военном флоте единицы.

— Это верно, — поддакнул Петр Кузьмич. Однако ему пришелся не по душе интерес боцмана к Лене. Другое дело Ася, пусть с ней как хочет, а Лена… Нет, он не позволит боцману совать в это дело свой нос. Петр Кузьмич не сдержался и сказал об этом вслух.

Заметив на лице капитана недоумение, Лена вдруг стала рассказывать ему о Колосове все, что знала о нем.

— На долю Колосова, — заговорила с нескрываемым сочувствием Лена, — выпала тяжкая судьба: воевал он на Севере, был тяжело ранен. Отец его погиб в боях под Ростовом. Мать подорвалась на вражеской мине! Невеста была у Колосова, — продолжала Лена, — да не выпало ему счастье. Пока был на фронте, она вышла за другого. Так он и не женился. После войны жил в Риге у родной сестры. В прошлом году приехал на Север. На пенсию собирается уходить, вот и решил деньжат скопить побольше.