След Сокола - [54]

Другой речи от Бернара никто и не ожидал. «Маленький боевой петушок», как его любовно звали во франкской армии, доводы копья всегда считал наиболее верными и вескими. Пусть «перья», то есть копья во все стороны осколками летят, но Бернар будет стремиться только к утверждению своей силы, не опускаясь до уровня уговоров.

– А в чем все же заключается разница в мнениях баронов? – поинтересовался Алкуин, всегда стремящийся к предельной точности понятий, чтобы ни у кого не возникло после разговора возможности двояко толковать сказанное.

– Исключительно в том, что одни предпочитают для начала навести порядок у себя за спиной, то есть превентивными мерами обеспечить невозможность восстания саксов, а потом двигаться дальше.

– Что это могут быть за меры?

– Взять в обеспечение своей безопасности заложников. И не четыре с половиной тысячи, как те несчастные, казнить которых пришлось после прошлого удара в спину, когда погибла армия графа Теодориха. А больше, потому что саксы уже знают твердость королевских законов и не пожелают рисковать жизнями, скажем, десяти или пятнадцати тысяч мирных жителей из самых знатных родов.

– Это слишком… – не согласился король. – Твои бароны с равным основанием могли бы предложить взять и сорок тысяч заложников.

– И кормить их за свой счет… – добавил Алкуин.

– Да. Такой поход обошелся бы для королевской казны слишком дорого, – отмахнулся Карл перчатками то ли от совета дяди, то ли от комаров, которые доставали его и в палатке. – Я даже обсуждать такой вариант не хочу. А что предлагают другие?

Бернар усмехнулся. Сам ищущий только воинскую славу, а вовсе не доходов, приносимых войной в его карман, он слегка неодобрительно относился к тем, кто искал выгоду раньше, чем одержал убедительную победу. Именно поэтому Бернар ни разу не участвовал в небольших набегах на соседние страны, что время от времени предпринимали отдельные отряды баронов, но не пропустил ни одного крупного сражения, которое давал Карл.

– Другим не терпится пополнить свой большой карман за счет врага, и они готовы прямо сегодня переправиться через Лабу в страну бодричей. А остальное оставить на попечение Бога. Он и защитит, и неверных союзников покарает.

– Мне кажется, что здесь не только карман виноват, – мягко заступился за своих военачальников Карл, – но и дух рыцарства, присущий баронам, зовет их в бой. Этот дух всегда ищет новых впечатлений и новых противников.

– Все это так, мой царственный племянник прав, как всегда, – почти согласился откровенный Бернар, – однако разговоры слышатся больше о том, какие города следует брать в первую очередь, пока жители и волхвы местных храмов не успели попрятать свои сокровища. И только потом уже о генеральных сражениях, способных решить исход войны. Впрочем, одно другому никогда не мешало… Война – это тяжкий и неблагодарный труд, а каждый труд требует соответствующей, и даже более того, достойной оплаты. И каждый воин волен самостоятельно искать цель, которую имеет смысл перед собой ставить.

– Беда только в том, что кое-кто желает эту оплату существенно уменьшить… Там, – кивнул Карл на стол, – лежит письмо от его святейшества Адриана Первого[89]. Любопытствующим могу поведать, что благочестивый ватиканский правитель требует от нас, чтобы сокровища языческих храмов доставались не воину, простершему над ними меч, а Ватикану. С этим он желал бы благословить наш поход.

– Слава богу, что известная жадность не заставляет его требовать десятины со взятых городов, – с сарказмом прокомментировал сообщение Бернар. – Не слишком ли дорого берет неблагочестивый Папа за несколько произнесенных с кафедры слов…

– Впрочем, – добавил Карл, – там же лежит еще одно письмо из Рима. Меня предупреждают, что Адриан, судя по всему, не сможет оправиться от болезни, приковавшей его к постели, и доживает свои последние недели. Но, – остановил себя король, – оставим притязания первосвященника на его нечистой совести, а сами вернемся к настоящим делам. Значит, бароны желают войны!

– Да, мой государь.

– Бесконечной войны, прошу заметить, сир… – скромно добавил дю Ратье, всегда сознающий свое место в придворной иерархии и потому редко говорящий конкретно и от себя, противопоставляя личное мнение мнению других. Но предпочитающий коротким комментарием придать разговору определенную направленность, чем ему, впрочем, нередко удавалось влиять на принятие каких-то важных решений. – А в бесконечной войне не может быть порядка. Потому что война выглядит стройной только с одной или с другой из воюющих сторон, а в целом она представляет собой исключительный и бесконечный хаос. В период войны ни одно государство не способно к полновесной хозяйственной деятельности на благо своих соотечественников и своего короля.

– Господин майордом абсолютно прав, – согласился Алкуин, до этого что-то сосредоточенно записывающий на покрытой воском дощечке – в своей привычной «записной книжке». – В стране только тогда будет порядок, когда жители смогут безбоязненно путешествовать из одного гау[90] в другой, не вызывая враждебного отношения со стороны местных жителей. Иначе страна обречена на вечную смуту и неустойчивые, глиняные ноги даже при самых сильных, стальных руках.