След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян - [69]

Ожидать нападение со стороны Оскола князь-воевода тем более не мог. Они друг к другу, несмотря на значительную разницу в положении, относились с неизменным уважением. Так все и произошло. Сотник Оскол, подскакав, остановился, и приложил руку к грудь.

– Здрав будь, княже. Верховный волхв храма Свентовита Вандал послал меня встретить тебя, и препроводить в храм.

А князь-воевода приблизился к сотнику, и протянул руку для рукопожатия. Для Оскола это была, конечно, большая честь.

– Здрав будь и ты, Оскол. Пока на Руяне есть такие вои, как ты, я уверен, острову нечего бояться вражеского нашествия…

– Благодарю тебя, княже, за добрые слова в мой адрес, и за твою память о моих малых заслугах перед княжеством…

Но договорить сотник не успел. Откуда-то с дороги, сзади, послышался топот копыт, сопровождаемый невнятными выкриками из стоя колонны. Оскол и Дражко одновременно посмотрели в ту сторону. Колонну обогнул рядом с дорогой всадник в доспехах и в рогатом шлеме, и упал из седла прямо под копыта коня князя-воеводы. Кольчуга на всаднике была прорублена на плече, из щита, что прикрывал его спину, торчало три стрелы. И, даже при том, что это были не длинные и тяжелые стрелецкие стрелы, а стрелы простых воев, одна из них, видимо, пробила щит, вошла глубоко, и ранила всадника. С мехового плаща на круп лошади натекло много крови.

Оскол быстро выпрыгнул из седла, встал на колени, приподнял, и посадил спиной к своим ногам неизвестного всадника.

– Корило! – позвал Оскол, узнавший, видимо, во всаднике знакомого. – Корило, очнись. Что случилось? Где боярин?

Сотник поднял голову, и посмотрел на князя-воеводу.

– Это Корило, десятник из полка боярина Пламена.

Десятник все же нашел в себе силы открыть глаза, и блуждающим взглядом нашел Дражко.

– Княже… На нас напали на обратном пути. Уже неподалеку от Кореницы. Мы пытались пробиться в город, но их было вдвое больше, чем нас. Боярин послал меня к тебе. Предупредить… Он боится, что в городе боярский мятеж… А боярские полки и вся княжеская дружина ушли с Войномиром. Боярин Пламен боится, что они предадут князя… Сам Пламен окружен вместе со своими людьми. Их уже захватывали, когда я прорубился через строй, и ускакал. За мной послали погоню. Едва-едва ушел…

И голова Корило бессильно упала на грудь. Раненый потерял сознание. А, может быть, собрал все последние силы, чтобы передать князю-воеводе сообщение. Но только успел сказать, что сказал, как силы оставили его. Сотник Оскол приложил пальцы к горлу десятника с левой стороны. Удовлетворенно кивнул:

– Жив.

И тут же обернулся к воям, приехавшим с ним вместе.

– Что смотрите! Быстро! Связать два плаща. Уложить раненого, и доставить в храм! Только аккуратно, чтобы его не трясло.

Помогать воям отправлять раненого Дражко не стал. Он от полученного сообщения не то, чтобы растерялся, но просто не мог сразу сообразить, что ему предпринять. Ощущение было такое, что ему одному срочно требовалось быть одновременно в трех местах – сжечь вражеский флот в Обенро, подавить мятеж в Коренице, и помочь князю Войномиру справиться с полками в походе на лютичей. Но из этих трех дел, проходящих одно от другого достаточно далеко, Дражко был в состоянии выполнить только одно. Только вот какое именно, он пока определить не мог сам.

Требовался совет. Однако посоветоваться в Арконе о таких вещах можно было только с верховным волхвом храма Свентовита. С одной стороны – это даже хорошо, поскольку сразу получилась бы проверка лояльности Вандала княжеской власти. С другой стороны, Вандал не должен был ощутить беспомощности князя-воеводы, не должен был понять его слабость, которой можно было бы воспользоваться впоследствии. Но при этом Дражко держал в голове и сильный козырь, который имел возможность использовать. Козырь этот – боярин Пламен, ярый приверженец волхва Вандала, можно сказать, его ближайший подручный во многих делах. И отказаться от помощи боярину – это значит предать своего человека. Мог Вандал пойти на такое? Этого князь-воевода не знал. Хотя, согласно слухам, Вандал за своих людей всегда горой встает.

Но тогда, если бы верховный волхв храма Свентовита решился вступить в конфликт на острове, было бы возможно силами Вандала подавить боярский мятеж. Тем более, как уже раньше замечал Дражко, Вандал боярский совет активно недолюбливал, и всячески демонстрировал это. И, если бы получилось так, что Вандал взял на себя дело подавления боярского мятежа, то у князя-воеводы одной заботой стало бы меньше. Хотя и из двух выбрать ту, что важнее для княжества, было сложно. Дражко почти не знал, каков в сложной ситуации князь Войномир. Сумеет ли он справиться с противником, имея полки, готовые подняться против него? Для молодого князя это было серьезным испытанием. С другой стороны на этих весах находилась помощь, которую Дражко мог бы оказать своими действиями и князю Годославу, и острову Руян. Поразмыслив, князь-воевода все же решил, что второе дело важнее первого, которое может и должен решить Войномир самостоятельно. Это будет его проверкой. Сумеет ли он прожить и победить не просто в состоянии войн с различными противникам, что, в принципе, доступно многим, доступно и князю Войномиру, как говорила его предыдущая жизнь, но и победить интриги. А это, второе, иногда оказывается не по силам самым известным военачальникам.