След Охотника - [56]

— Мы знаем, где его искать, — перебил старосту крестьянин, но тот, словно и не заметив, продолжил:

— Да на моей памяти дважды это случалось, сейчас вот только второй. Ну в том смысле, что пропадали. Уйти-то, пожалуй, девок пять пытались, да либо мужья за волосы оттаскали, либо мамки по щекам отхлестали. Видишь, Охотник, не справляемся. Спим зимой как медведи, а девки босы по последнему снегу в лес уходят, и не остановит никто…

— Предыдущих нашли? Хоть кого-нибудь?

— Неа, живыми уже нет. Мать говорила, пропадала когда-то давно одна, — продолжил крестьянин. — Ее в лесу потом-то нашли. Все думали, что вроде и не она, а родные признали. Платье на ней такое было, богатое. Прям не крестьянка, а графиня. Но высохшая она была, прям как тот, кто похитил.

— Может быть, вампир? — предположил Глейн.

— Че? Вампиров что ли не видали? — фыркнул староста. — Видали.

— Среди них тоже есть тощие и сморщенные, лысые, — Глейн попытался изобразить их рост руками, но крестьянин отрицательно покачал головой.

— Нет. Тот высокий. Господин Охотник, в нашем мире много чудовищ. Я вот недавно в лес пошел, а там бурое лохматое что-то. Думал, хана мне, медведь, а у него нос по земле волочется и уши, как у пса-дворняги. Меня увидало и побежало. Так я к тому, что, может, и не вампир, а может, и вампир, но вам-то разве есть разница? Дрянь какая-то, она и есть дрянь какая-то… Да только вы ж не слушаете. В курганах оно живет, мне так бабка сказывала.

— Не мать? — переспросил Глейн.

— Мать рассказывала, как девка пропала. А про курганы — бабка. Туда не ходит никто. Там еще раньше домины были, в этих доминах людей вместо земли хоронили. Так вот и ходили сказки, что живет оно там. Что непослушных да распутных девок к себе заманивает.

— Сказки? — уточнил Глейн, раздражаясь.

— Да где же вы еще искать будете, если не по сказкам?! — возразил крестьянин. — Вот вы, господин Охотник, можете не верить, а только дочь у меня пропала, а чтобы найти ее что, будете в болото нырять?

— Да, вы правы, — смягчился Глейн. — Сказки лучше, чем ничего. Но вы понимаете…

— Что там, может, и нет ничего кроме черепов и земли. Понимаю. Да только мне туда идти страшно — а с вами я бы конечно, я бы пошел. Один я там пропаду только.

— Я сам справлюсь, — заверил Глейн. — Давно она пропала?

— Да уж дней пять как, — снова вмешался староста, и Глейн почувствовал, как от этих двоих у него уже заболела голова.

— Если не найду? — всерьез спросил он, смотрел в глаза.

— То есть как — «не найду»? Ты, может, только нам скажешь, что искать… — начал подниматься крестьянин, но староста положил руку ему на плечо, заставил сесть обратно.

— То и ступай с миром. Лет триста уже с этим живем, от проказы девок больше гибнет. В болотах летом, как по ягоды, больше тонет, чем он за это время увел.

— Да ведь дочь моя… — возмутился крестьянин, и в тон ему староста отозвался:

— Так ведь следить надо было. Да и кто ее замуж теперь возьмет, после того, как она у умертвия столько времени пробыла?

— И без «замуж» живут, — возразил Глейн, поднялся. — Сделаю, что смогу.

Кэйсар встретил его радостно, как заждавшийся пес, с задором поинтересовался:

— Что там?

— Не знаю. Не слышал о таком. Кажется, вампир. И болота, когда лед уже начинает таять, — вздохнул Глейн, приложив руку к лицу. — Сможешь выследить девушку, которая пять дней назад пропала?

— Нет, — без особого сожаления ответил Кэйсар, уже привыкший и к трупам, и к чудовищам, и никому не обещать вернуть родственников домой.

— Значит, будем ходить по болотам, — попытался уговорить Глейн, бодро зашагав к лесу. Кэйсар, уже изучивший эту его привычку, с усмешкой добавил:

— Все равно нет.

* * *

Глейн никогда таких курганов не видел. Обычно это небольшие холмы, тут же — огромная черная башня, похожая на сгоревшие дерево, и такая же раздвоенная. Но и явно не просто черная насыпь посреди снега.

— Может, курганы дальше? Или мы их пропустили, все-таки сугробы… — неуверенно начал Глейн, глядя в спину спокойного Кэйсара.

— Ну да, естественно, — согласился оборотень. — На каждом поле же таких насыпей с десяток. Постоянно их вижу.

Шутил Кэйсар, впрочем, с серьезным лицом. Глейн догнал его, чтобы говорить тише:

— Чувствуешь что-то?

— Трупов много.

— Свежих?

— М… Нет.

Глейн выпрямился, выдохнул:

— Это же курган.

Кэйсар не спешил смеяться или объявлять сказанное шуткой, он по-звериному наморщил нос, негромко откликнулся:

— Ну да. Конечно.

Курган вблизи был похож на сгоревший замок — был открытый проход внутрь, и на пол уже намело снега. Ничего больше, только винтовая лестница вверх, такая же черная, и, судя по наружному виду этого места — узкому и вытянутому, комнат по лестнице быть не могло. Тихо, только мела поземка по полу, по ступенькам. Свет лился откуда-то сверху, дневной, тусклый. Внизу было просторно, но пусто, и Глейн, поверив в опасность, вытащил из-за пояса нож, начал подниматься по лестнице, у которой не было перил, и у края ее — только пропасть. Кэйсар отставал от него на пару ступеней.

Это началось где-то со второго витка… Уже даже не столько тела — скелеты в красивых, расшитых жемчугом и камнем платьях. У кого-то еще остались длинные седые волосы, обрывки кожи. Все они стояли у черной стены, примерно через шаг друг от друга, как кем-то на веревку нанизанные бусины. Через несколько витков Глейн начал замечать изменения — мертвецы более свежие, уже не только кости остались от них, но платья все такие же запыленные.