След молнии - [39]

– Да, однажды он спас мне жизнь. Но я уже умирал много раз самыми разными способами. Не так страшна смерть, как осознание того, что на следующее утро ты очнешься один. Наверное, поэтому я не очень-то люблю утро.

– Что ж, наверняка это не очень плохой человек, если он спас тебе жизнь после того, что ты сделал.

– Конечно, он известен как герой из легенд, но и я – не чудовище, которое следует умерщвлять. – Голос Ма’йи льется ровно, почти легкомысленно, но я распознаю скрытый гнев. Что бы ни делал с ним Нейзгани, но он этого не простил, как бы ни утверждал сейчас обратное. – Я всего лишь простой Койот, а он – сын Солнца и Меняющейся Женщины. Если взглянуть на это с такой точки зрения, то удивительно, что он вообще обо мне побеспокоился.

Я качаю головой, затем осторожно вытаскиваю щипцами хлеб из горячего жира и кладу туда следующий кусок теста. Может, когда-нибудь я заставлю Ма’йи рассказать мне о том, что произошло между ними двоими.

– Меняющаяся Женщина, – говорит Кай. – Ты уже упоминал о ней. Это та, которая создала людей, в смысле, пятипалый народ. Значит, она – мать Нейзгани? А его отец – Солнце?

Я слышу скрип кресла в соседней комнате.

– Это довольно восхитительная история обольщения. Распаленная девушка с раздвинутыми ногами, жаркий летний день. Не желаешь послушать?

– Лучше в другой раз, – возражает Кай. – Значит, этот Нейзгани – легендарный герой. Наподобие Геракла?

– Кого? Я не знаю, кто такой Геракл. Он охотился на монстров?

– В мифах Древней Греции.

– Тогда да!

– И этот Нейзгани стал учить Мэгги?

– Не только! – отвечает Койот, понижая голос до похотливого шепота. Независимо от того, как он относится к Нейзгани, старый пройдоха не может удержаться от того, чтобы не затеять очередной скандал.

– Ладно, хватит! – Я резко толкаю дверь. Они сидят в креслах, подавшись друг к другу, как два сплетника из Капитула. – Ты! Перестань рассуждать о вещах, в которых ничего не понимаешь. А ты, – я поворачиваюсь к Каю, – перестань слушать этого мошенника. – Я дергаю головой. – Пойдем, поможешь мне с едой.

Кай выглядит огорченным, но Койот лишь ухмыляется хищной зубастой улыбкой и подмигивает мне своим беспокойным желтым глазом.

– Ты слишком обидчива, Мэгз, – говорит мне Кай, когда мы оказываемся на кухне.

– Просто не хочу, чтобы ты сплетничал обо мне с Койотом, – отвечаю я, кидая на сковородку последний кусок теста.

– Это так называется?

– Да.

– Значит, если я захочу что-нибудь узнать о тебе, ты расскажешь мне сама?

Я обдумываю вопрос, раскладывая фасоль по трем расставленным тарелкам.

– Возможно. Зависит от того, что ты захочешь спросить.

Последний кусок жареного хлеба готов. Кай берет две тарелки – одну для себя, другую для Койота. Я беру третью. Он прислоняется к двери и придерживает ее спиной, чтобы я могла выйти первой.

– Пока не знаю, Мэгз, – отвечает он, изогнув губы в полуулыбке, – но обязательно придумаю вопрос, когда приду к тебе в следующий раз.

Я смотрю на него с подозрением, но его широко раскрытые глаза выражают абсолютную невинность.

Мы едим, сгрудившись вокруг кофейного столика, теснясь на диване и креслах моей крошечной гостиной. Я кладу на ложку кусочек хлеба, зачерпываю бобовую массу и запихиваю эту смесь в рот. Ма’йи внимательно наблюдает за мной, потом осторожно принюхивается к своей тарелке. Щелкнув длинными когтями, он изящно берет ложку когтистой лапой и начинает есть с таким видом, будто он королева Англии. Кай повторяет мой способ с хлебом. Мы едим в относительной тишине, изредка перекидываясь словами, но в основном сосредоточены на пище. Койот заканчивает первым, несмотря на вычурные манипуляции с ложкой. Поев, он довольно безобразно вытирает рот рукавом пальто, допивает кофе одним большим глотком и берет шляпу, лежавшую на столе рядом с ним.

– Ахехээ, Магдалена, – произносит он. – А теперь настала пора откланяться.

Он поворачивается к Каю:

– Мне очень понравилось общаться с тобой, Кай Арвизо. Поэтому я сделаю тебе подарок: ты можешь позвать меня, и я тебя услышу. Просто произнеси мое имя четыре раза в четыре стороны света на рассвете или закате. Если я захочу, то приду.

– Если?

Ма’йи пожимает плечами.

– Я очень занятой, а Динета такая большая…

Это не бог весть какой подарок, но Кай серьезно отвечает:

– Спасибо.

– Великолепно!

Койот встает и надевает шляпу на голову. Хватает с размаху трость и медленно подмигивает мне своим латунным глазом:

– На минуточку, Магдалена.

Я бросаю взгляд на Кая, пытаясь угадать, знает ли он, чего хочет от меня Ма’йи, но тщетно. Тогда я встаю и иду к двери вместе с Койотом. Выглядит это немного глупо. Мы отошли от Кая всего на несколько футов, так что иллюзия уединения выглядит как шутка. Но Койоту, похоже, все равно.

– Он восхитителен. Очень обаятельный молодой человек. А его руки… – Ма’йи встряхивается по-собачьи под своим пальто из верблюжьей шерсти. – Из него выйдет прекрасный любовник.

– Обязательно намекну ему, что он тебя заинтересовал.

Можно подумать, будто Кай нас не слышит!

– Я не про себя, – раздраженно говорит Ма’йи, – а про тебя. – Он хватает меня за руку с абсолютно серьезным выражением лица. Глаза его холодны, как рассвет. Он шепчет мне в ухо, припав ртом так близко, что я чувствую на щеке его теплое влажное дыхание: – Забудь о Нейзгани. Он глубоко эгоистичен. Он не любит тебя. Потому что не может. Ты для него – лишь мимолетная фантазия, развлечение и курьезный случай, от которого он уже устал. – Хватка Койота становится крепче. Его ногти впиваются в мою плоть. – Убийца Чудовищ только разочарует тебя, – шипит он.