След крови - [132]

— Не убьешь! — огрызнулась она. — Я все записала: имена, адреса, каналы связи… Все ваши делишки, все, что знаю! А я знаю все! Я сделала несколько копий, запечатала их в конверты и наклеила марки. Если со мной что-нибудь случится, их тут же отошлют. Уловил?

На лице Юрия промелькнуло бешенство — вероятно, из-за осознания того, что подставляет его Антон, родной брат. Но он явно не хотел, чтобы Рэчел заметила его реакцию.

— Поезжай домой, Рэчел! — велел он. — Я все выясню.

— Выяснишь? — воскликнула она. — Значит, тебе ничего не известно. Ты понятия не имеешь, где они!

— Убирайся!

Он открыл дверь и вытолкал ее наружу, но она уцепилась за косяк.

— Подожди. Подожди! — плакала она. — Как ты со мной свяжешься? Ты знаешь, где я живу? У тебя есть мой номер телефона?

Он бросил на нее полный ярости взгляд. Ничего он не знал. Меньше всего Рэчел хотелось сообщать ему, как ее найти, но необходимо было играть роль до конца. Она порылась в сумке в поисках клочка бумаги, одновременно освобождаясь от застрявших между пальцами волосков, достала использованную салфетку, ручку и нацарапала номер своего мобильного. Он взял салфетку и закрыл дверь.

Рэчел дрожала, когда шла назад к машине. Слава богу, такси не уехало! Когда она села, водитель ухмыльнулся.

— Повздорили с любовником, а? — Он взглянул на нее в зеркало заднего вида. — Он обязательно вернется… Будет просто дураком, если не вернется!

— Я хочу покурить. И даже не пытайся меня остановить! — ответила она.

— Ладно, дорогуша, вижу, тебе и вправду необходимо покурить. Но только одну.

— И я не настроена болтать!

Машина тронулась. Рэчел порылась в сумочке в поисках пачки сигарет. Жаль, что нет ничего покрепче, чтобы успокоить нервы! Бросив последний взгляд на дом, она увидала, что он безмолвен и враждебен.

Но это еще не конец. Совсем скоро Юрий приедет к ней. Она была к этому готова. Впереди отчетливо маячила смерть, но умрет она не сразу — сперва ее заставят развязать язык. О последствиях этого она даже боялась подумать.

Но скоро ее малыш уедет на другой конец света. Она глубоко затянулась сигаретой, глаза наполнились слезами. Водитель включил радио.

Саша, перегнувшись через перила, вглядывался в маскировочную пластмассовую сетку. Женщина по имени Мадлен одной рукой держала его за руку, а второй указывала на дыру в земле.

— Видишь этот круг из камня? Это верхушка стены. Тут римляне держали коз и овец.

— Откуда ты знаешь? — осторожно поинтересовался Саша. — Римляне были богачами, они купались в горячих ваннах. Я точно знаю. Сам видел.

— Но есть-то им надо было, верно? Кроме того, не все римляне были богатыми. Знаешь, под Батом находится целый город.

— Я знаю.

Он посмотрел на нее. У Мадлен были черные вьющиеся волосы и озорные глаза… и она носила джинсы.

— А ты и вправду моя бабушка? — подозрительно спросил он. — Что-то не похоже.

— А как, по-твоему, должны выглядеть бабушки? — засмеялась она.

— Они старые, — ответил он. — Седые. В платьях в цветочек.

— Да?

— Ты смешно разговариваешь.

— Я американка.

— А почему я раньше тебя не видел?

— Твоя мама и я… Мы совсем недавно нашли друг друга.

— Вы поссорились?

Мадлен сжала руку мальчика.

— Что-то вроде того. — Она огляделась. — Пойдем домой? Только не снимай шляпу и очки. В них ты смотришься очень круто.

Дом Мадлен был совсем не похож на его собственный. У него были по-настоящему толстые стены, и здесь Саша чувствовал себя в безопасности. Мужа у Мадлен не было. Никто не приходил, никто не звонил в дверь. В ящике посреди гостиной целыми днями суетились муравьи: строили туннели и гнезда, сновали по трубам в гости к соседям. Мадлен пообещала, что они скоро построят новый муравьиный город, намного больше. Для Саши.

Повсюду были картины, и почти на всех нарисованы муравьи, миллиарды муравьев. Мадлен сняла картины со стен и поставила на пол, чтобы Саша мог получше их рассмотреть. Только одну картину она смотреть не разрешала. Полотно было большим и стояло повернутым к стене. Он попробовал тайком взглянуть, что же там нарисовано, но Мадлен запретила ему даже подходить к ней. Сказала, что картина может упасть и ударить его по голове.

Саша понимал: они чего-то ждут, что-то очень важное, а пока наблюдал за муравьями, живыми и нарисованными, сидел на диване и рисовал. Мадлен сидела рядом и тоже рисовала.

— Мы чего-то ждем? — в тысячный раз спросил он.

Мадлен глубоко вздохнула и повернулась к мальчику.

— Ладно, Саша, давай договоримся. Послезавтра мы с тобой возьмем билеты и отправимся на остров. Полетим на самолете. Тебе там понравится. У нас будет большой старый дом. Там в саду на огромном дереве построен домик. Когда я была девочкой, этот домик принадлежал мне. А теперь, если захочешь, он будет твоим особым местом. Как тебе?

— А мама? Она об этом знает?

— Конечно, знает.

— Она поедет с нами?

Мадлен помолчала.

— Конечно, только она приедет позже. Ей необходимо здесь кое-что уладить, а это займет какое-то время. Если тебе не понравится, мы всегда сможем вернуться.

— Значит, на мой день рождения она не приедет?

— А когда у тебя день рождения?

Саша стер одного из своих муравьев ластиком. Уродливый муравей, совершенно не похожий на тех, что рисовала Мадлен. Ее муравьи были безупречными.