След крови - [111]
— Пусть войдет, Сильвия.
— Миссис Хартли-Вуд только что звонила и сказала, что на несколько минут задерживается. Не может припарковаться.
— Ладно. Спасибо.
Мадлен откинулась на спинку стула. Она согласна с Джоном: следует обратиться к психотерапевту. Она улыбнулась. Перед глазами возникла женщина по имени Эсперанса — во всей своей красе и величии. Ей действительно нужно пройти через суровые руки Эсперансы, чтобы та выбила из нее всю дурь.
Она была необычайно толстой, на голове ряды тугих косичек. Чистая африканская кровь, текущая в ее жилах, неоспоримо свидетельствовала о том, что ее предки были рабами. По слухам, она была довольно старой, но оставалась удивительно красивой. Длинное фиолетовое платье облегало ее массивную, с роскошными формами фигуру. Она была буквально увешана золотыми украшениями, и один из ее передних зубов тоже был золотым. Ногти длинные и кроваво-красные. Несмотря на габариты, у нее была точеная талия, а двигалась она — как и бол ь-шинство кубинок — так, будто слышала мотивы румбы.
Эсперанса была знахаркой — сантерой, которая специализировалась на травах и лечении. Среди кубинцев она славилась умением диагностировать и лечить болезни, особенно вызванные злыми умыслами и происками недоброжелателей. Мадлен помнила знахарку еще с детства (с тринадцати лет), когда сама пострадала от «дурного глаза» старика, который охотился на детей и питался их энергией. Росария позвала Эсперансу к ним в дом, чтобы знахарка вылечила дочь от сглаза.
Она совершенно не изменилась, хотя прошло целых пятнадцать лет, и отлично помнила тот случай, поскольку была хорошей приятельницей Росарии.
— Мы чуть не потеряли тебя, чикийя,[35] — прокудахтала она и чуть не задушила Мадлен в объятиях.
Мадлен засмеялась и повернулась к Форресту.
— Когда-то эта женщина спасла мне жизнь.
Форрест был потрясен — как дамой, так и ее гостиной, да и самим фактом того, что его любимая осталась жива только благодаря этой знахарке.
— Эсперанса, это Форрест, мой муж.
Красивое лицо Эсперансы просияло, губы тронула золотая улыбка. Она схватила его руку и энергично пожала.
— Присаживайтесь, присаживайтесь, — пригласила она. — Я угощу вас кофе.
Она позвала молодую мулатку и велела подать кофе с булочками. В комнате было много клеток с птицами, которые без устали щебетали и пронзительно кричали. С балок свисали травы, перья, безделушки и флаконы. Стены украшали изображения святых и оришей — каждый в окружении ярких гирлянд и пластмассовых цветов. Между ними висели наивные по стилю и композиции портреты ее предков, чопорно взирающих на происходящее из глубины веков. Повсюду стояли свечи, окна были запотевшими от испарений папоротников в горшках. Мебель представляла собой смесь старых испанских предметов, вещей, которые прибило к берегу, сломанных плетеных изделий, явно бесхозных, из отстроенных заново баров, и самодельных. Сама гран-дама восседала на двухместном диване, некогда элегантном, но ужасно затертом по краям.
Эсперанса принялась расспрашивать Мадлен о Росарии.
— Мама последние восемь лет болеет, — пробормотала Мадлен, испытывая чувство вины за то, что оставила мать в Англии. — Она живет в хорошем месте, за ней там отличный уход.
— Карамба! — воскликнула Эсперанса, откидываясь на спинку дивана и складывая огромные руки на груди. — Я так и знала, что произойдет что-то подобное. Росария растрачивала свои силы бездумно. Я ей сколько раз говорила! Она умела насылать болезни, в то время как я умею только лечить их. — Она огорченно покачала головой. — Она начала совсем молоденькой. Ай-ай-ай! Она покинула Кубу без материнского благословения. Когда я увидела ее в этой палатке на Дюваль-стрит, услышала, что она называет себя знающей сантерой и предлагает любые привороты и проклятия, то очень встревожилась. Я послала весточку ее матери… — Эсперанса вздрогнула. — Ее мать до сих пор очень сердита, по сей день. Но что она могла сделать? Она застряла на Кубе и не имела ни малейшего желания ее покидать.
— Я даже понятия об этом не имела, — призналась пораженная Мадлен. — Значит, вы знакомы с моей бабушкой? Какая она?
— Твоя бабушка, Мадлен, очень могущественная сантера. Ее посвятили в пинальдо — пятый класс, это высшее звание для женщины в сантерии. Ей даровали жертвенный нож, оказывали почет и уважение. — Эсперанса помолчала, посмотрела на потолок, и ее лицо помрачнело. — Она утверждает, что Росария украла у нее жертвенный нож, когда бежала с Кубы. Просто забрала его, чтобы произвести впечатление на кубинцев, которых она встретила в своей новой жизни во Флориде. Это был рискованный поступок… Вот поэтому она и заболела: держись от греха подальше!
Ошеломленная Мадлен не сводила с Эсперансы глаз. Значит, жертвенный нож краденый, и мама получила его не за собственные заслуги, как часто утверждала! Она взглянула на Форреста, который сидел, удивленно раскрыв глаза, околдованный этой гигантской женщиной и тем, что она рассказывала о его теще.
— Вы хотите сказать, что моя мать не настоящая сантера? — спросила Мадлен.
Эсперанса заерзала на диване, как будто ей было трудно ответить на этот вопрос.
Четырнадцать лет назад хирург Давид Вудрафф совершил чудовищную врачебную ошибку. И хотя комиссия по расследованию оправдала его, доктор Вудрафф решил сменить место работы, убегая от мук совести, и на время уехал в забытый Богом уголок на севере Канады. Много лет спустя он получает письмо, из которого узнает, что там, на севере, у него есть близнецы. Шокирующее известие приводит к разрыву с женой, и Давид, сомневаясь в правдивости послания, снова отправляется в Канаду. Его цель — разобраться во всем и узнать правду.
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.