След: Философия. История. Современность - [138]

В христианской традиции принято делать из покаявшихся грешников святых, а раскаявшегося грешника ценить выше праведника. Поэтому политические лидеры и прочие знаменитости с такой легкостью грешат, а мы им прощаем. Умерла мать Тереза, действительно святая женщина. Но разве можно сравнить скорбь мира по ней с реакцией на смерть Дианы?

Это что касается Дианы — не такого уж и сокровища в реальной жизни (а не в созданном вокруг нее мифе). Что же касается якобы холодной королевской семьи, то тут пора вспомнить, что такое вообще король, королевское поведение, королевское достоинство — стиль, культура монархии и ее носителей. Этот стиль предполагает сдержанность, умение владеть чувствами, скрывать боль. Не демонстрировать слабости и не искать жалости. Это и есть джентльменское поведение. А уж кому быть леди и джентльменами, как не членам английской королевской семьи! Мне приходилось уже говорить, как я изменил свое отношение к принцу Чарлзу — человеку, к которому я не испытывал никаких чувств (кроме разве мужской солидарности по поводу его женитьбы на истеричке). Это было во время покушения на него в Австралии, зафиксированного, натурально, телевидением. Он глазом не моргнул — только манжету поправил. Вот это королевское поведение.

Королю, королям, принцам и не нужно ничего другого. Это чистая форма, церемониальная репрезентация. Но форма и репрезентация чего? Да культуры — как пути обуздания первичных инстинктов. Культура по определению репрессивна, требует подчинения нормам и правилам, созданным в целях общественного, коллективного выживания. Конечно, монархия как политическая система — анахронизм. Но она никогда не перестанет быть актуальной как память, напоминание о культуре и трудных ее путях. Конечно, она бесполезна. Но полезен ли скажем, спорт? Это ведь тоже символическая форма, демонстрирующая всего-навсего способность человека идти выше и дальше. И без таких символических форм человечество все еще ходило бы на четвереньках, то есть не было бы человечеством. И монархия, со своими сдержанными носителями, на самом деле по-настоящему человечна — не в эмоционально-чувственном, а в культурно-метафизическом смысле.

У великого Куросавы есть фильм «Кагемуша» — о воре, который должен был сыграть роль короля. Ему сказали, что во время битвы он должен сидеть — просто сидеть: и когда его войско побеждает, и когда терпит поражение. И вот, отсидев битву, он действительно стал королем — превратился из вора в короля, внутренне переродился.

Среди стихийной истерики этих дней и тщательного оркестрованного медией горя раздался едва ли не единственный голос трезвого человека: английский голос — так, как мы привыкли воспринимать Англию и ее традиционные ценности. Это статья профессора социологии университета в Кенте Фрэнка Фёдери, появившаяся в газете «Уолл-стрит джорнэл». Профессор Фёдери пишет:

Все происходившее кажется постыдно не-британским. Английский характер традиционно воспринимался как характер людей, сохраняющих сдержанность и молчаливость перед лицом неприятностей — людей, не распускающих губы. Беспрецедентная общественная реакция на смерть принцессы Дианы свидетельствует о катастрофических изменениях в британской культуре. То, что мы наблюдали, было более чем взрывом общественных эмоций. Это было внезапное обнаружение новой секулярной религии с совершенно отличным от традиционного набором ценностей и позиций. Новая религия поклоняется чувствам, презирает разум и превыше всего ставит жертвы. Диана — идеальное божество для этого нового культа: не только потому, что она была красива и общественно активна, но в основном потому, что страдала и страдания свои делала достоянием публики.

Констатировав эти бесспорные, но в шокирующей своей новизне еще не всем ясные факты, профессор Фёдери переходит к анализу и оценке проблемы:

В современной Британии, так же как и в Соединенных Штатах, позиция страдающей жертвы представляется морально авторитетной. Здесь не усматривают одного важного момента: хотя страдание может формировать характер, но само по себе оно не наделяет человека какими-либо высокоценными знаниями или добродетелями.

Британское общественное мнение усвоило позицию «единства через страдание» как некий открыто не артикулируемый, но общеизвестный лозунг. Во времена, когда совместные общественные реакции становятся редким явлением, такое выражение солидарности выступает единственной манифестацией общественной связи вообще. Совместный ритуал горя и сочувствия — нынешнее средство объединение нации. Институализируется культура ранимости и ненадежности человеческой жизни. Общественные деятели повышают свои шансы, если публично признаются в своих слабостях. Выражение эмоций, когда-то абсолютно недопустимое на общественной арене, стало всеобщей практикой. Искусство демонстрации того, насколько политик сострадателен и эмоционален, сделалось важнее его способности управлять. Отказ играть по этим правилам воспринимается как нечто бесчеловечное.

Все это создает новый моральный климат в стране, создает новую атмосферу несвободы — принудительных стандартов поведения, совершенно обязательных для общественно значимых людей. Профессор Фёдери пишет об этом так: