Славянское царство: происхождение славян и распространение их господства - [55]

Бенеша охотно отправился в путь и, изложив перед сенатом свое поручение, добился того, что венецианцы за упомянутое обещанное вознаграждение их усилий и расходов, приняли предложенные условия. По совету того же Бенеши в соответствии с разработанным ранее в Рагузе планом было решено действовать с помощью хитрости и тайных путей. С этой целью на двух галерах с полным вооружением были для вида отправлены два посла, якобы следовавших к константинопольскому императору. Капитанам же было дано приказание делать то, что скажет Бенеша, который на этих же галерах отплыл домой. По прибытии в Рагузу он сообщил своему тестю, что послы по пути хотели бы переговорить с ним о некоторых делах, и попросил устроить для них пир, так как дружба с ними была бы для него полезной и почетной. Дамиано устроил им обед и обильное угощение, приняв их с большой пышностью. Вечером гости вернулись на свои галеры, а на следующее утро послали тирану приглашение ради забавы посетить их корабли и отобедать с ними, а также осмотреть великолепные и роскошные подарки, которые сенат Венеции посылал императору. Тиран, не подозревая об обмане, по настоянию зятя принял приглашение. На пути к галерам послы вышли к нему навстречу и встретили его с большим почетом, но, едва он ступил на борт, капитаны под видом смены стоянки отдали приказ, снявшись с якоря, на веслах отойти от города. Когда галера оказалась на некотором отдалении, тиран был связан и пленен. Оказавшись лишенным и власти и свободы, да еще в плену у иноземцев, он проклял за вероломство зятя и венецианцев и в отчаянии, помня лишь о своем утраченном величии, а не о долге честного христианина, несколько раз столь сильно ударился головой о корму галеры, что тут же отошел в мир иной, чтобы делить трапезы мертвых. Бенеша с галерами вернулся в Рагузу, где заговорщики, узнав о смерти тирана, провозгласили свободу, а народ предал разграблению дворец и имущество тирана. Собравшийся Большой совет по убеждению Бенеши и вопреки желанию упомянутых Бобальевичей, которые открыто выступили против, призывая рагузинских нобилей вновь взять на себя управление государством без иноземного вмешательства или участия, постановил в исполнение данного венецианцам обещания избрать ректором одного из двух лжепослов, а именно Марка Дандоло при условии, что он не будет ничего предпринимать без ведома и дозволения сената. Случилось это, по мнению некоторых, в 1262 году, а по мнению других — в 1215–м.

Через несколько лет всю неосмотрительность поступка рагузинцев доказали флорентийцы, которые, как пишет Джованни Виллани (VIII, 68), по причине жестоких междоусобиц, призвали для управления граждан Лук- ки. Однако, как уже было сказано, рагузинцы не давали упомянутому венецианскому ректору, пока он находился у них, никакой власти в общественных делах, он мог держать не более четырех слуг, но не сбиров или солдат. В общем, его так мало уважали, что, когда однажды в кафедральном соборе он подвергся вооруженному нападению одного дворянина из рода Сарака и пожаловался в рагузинский сенат, то последний на все его многочисленные ходатайства отвечал неизменным молчанием. Тем не менее некоторые писатели, взяв за основу эпизод с прибытием упомянутых четырех венецианских галер, приглашенных рагузинцами для того, чтобы освободиться от тирана, сочинили немало небылиц. И среди них Сабеллико, который в 5–й книге IX эннеады пишет, что Томмазо Морозини (Tomaso Morisini), избранный константинопольским патриархом, следуя на четырех венецианских галерах в свою резиденцию, вернул [венецианцам] город Ра- гузу. Как мне представляется, этим он хотел выразить две вещи: во–пер- вых, что Рагуза до упомянутого времени была под властью Венеции, а в тот момент эту власть не признавала, и, во–вторых, что в те времена, когда прибыли упомянутые галеры, то есть примерно в 1208 году, город был настолько слаб и беззащитен, что сдался, напуганный прибытием четырех галер. Однако и то, и другое не соответствует истине, поскольку город Рагуза с самого своего основания свято хранил свою свободу и, когда к нему подошли венецианские галеры, был настолько силен, что мог легко отразить не только четыре, а более сотни галер, что он и сделал за 350 лет до этого, дав решительный отпор флоту карфагенских сарацин. Последние, покинув Рагузу, захватили несколько городов в Апулии, и константинопольский император послал против них сто боевых кораблей. Убедившись, однако, что посланных кораблей недостаточно, он обратился (как было сказано выше со ссылкой на Кедрина) с просьбой о помощи к рагузинцам. Если бы последние в те времена были столь ничтожны, как того хочет Сабеллико, то трудно поверить, чтобы константинопольский император снизошел до того, чтобы о чем‑либо их просить. Отсюда следует, что Сабеллико как в указанном месте, так и во многих других, где говорит о Рагузе, грешит против истины, если, конечно, написав это, он, как говорится, не хотел почесать кое–кому за ушами. Как это сделал в наши дни Чезаре Кам- пана, написавший (II, 15), что в 1594 году рагузинцы из страха перед приходом османского адмирала Чикалы и разорения своей республики, отправили послов к венецианцам с просьбой оказать в такое трудное время помощь, говоря, что согласны скорее покориться Венеции, чем оказаться под властью неверных. Настолько написанное им противоречит истине, могут со всей надежностью подтвердить не только те, кто находился в ту пору в Рагузе, где не было и намека на страх, но и в еще большей степени сама Синьория Венеции, поскольку Республика Рагуза ни через письма, ни через посольства, ни каким‑либо иным образом не обращалась тогда за помощью не только к ней, но и к испанскому королю или папе, у которых при упомянутых обстоятельствах она могла бы искать поддержки. Я говорю это не потому, что она не сделала бы этого в упомянутых обстоятельствах, будучи уверена, что, по крайней мере, из собственного интереса они окажут ей помощь, а потому, что рагузинцы были абсолютно уверены в том, что упомянутый флот не только не нападет на них, но даже не собирался входить в Адриатическое море. Хотя верно и то, что распространившиеся слухи о том, что Чикала был послан против их города или ускоков Сеньи (Schochi di Segna), заставили их (равно как и венецианцев, сицилийцев и подданных Неаполитанского королевства) привести свои морские силы в полную готовность. Да простит меня Кампана, но он выдал за правду то, что рагузинцам и в голову не могли прийти.