Славянский мир Начальной летописи - [36]

. Так, после неудачного захвата Галича в 1144 году Иван, осажденный в этом городе Владимиром и отрезанный от него во время вылазки, бежал на Дунай и оттуда уже степью в Киев к князю Всеволоду Ольговичу, враждовавшему, как известно, с галицким князем. Между тем бояре, приверженцы Ивана, держались в Галиче еще целую неделю, конечно, не иначе как рассчитывая на помощь из Подунайской области. Через 15 лет после того летопись отметила новую попытку Ивана Берладника на галицкие владения, и мы видим его снова на Дунае. «Еха, – говорит о нем летописец под 1159 годом, – в поле (из Киева) и ста в городех подунайских, изби две кубари, и взя товара много в нею, и покостяше рыболовом Галичьскым»[175]. Ясно, что он стал в этих городах, имея в виду сделать необходимые приготовления к задуманному походу на галичское Поднестровье, собрать дружину, дождаться нового прихода половцев и отряда берладников, запастись средствами, хотя бы и грабежом торговых судов и галичских рыболовов. Между тем мы не видим никакого противодействия со стороны Ярослава Галицкого. Он ограничивается только тем, что занимает своей засадой поднестровские города (Полн. собр. русск. лет. Т. VII. С. 84). Очевидно, Иван действует в области или прямо подчиненной ему, или стоявшей с ним в каких-то весьма тесных отношениях, еще не разъясненных историей. Очень может быть, что подунайские города составляли только часть бывшего звенигородского удела князя Ивана Ростиславича, которую он сумел удерживать за собой во все долгое время своей скитальческой жизни на Руси и которая делала его таким опасным врагом галицкого князя… Летописи не говорят, какие именно русские города были на Дунае, и указания на них мы можем искать только в упомянутом уже выше списке русских городов. Но, к сожалению, составитель этого списка не ограничился, как видно, собственно русскими городами, то есть городами на Русской земле, с основным русским населением, но почел необходимым назвать и те города, которые временно были завоеваны русскими князьями. Так, в числе дунайских городов он приводит города в Болгарской земле Видицов о семи стен каменных, Мдин (Медин) Тернов, по ту сторону Дуная, Дерестр (Дрествинь-Силистрия) и др. единственно на том основании, что они были в X веке завоеваны Святославом[176]. Вероятно, к этим же болгарским городам относится известие о попытке Владимира Мономаха утвердиться на Дунае в 1116 году (Лавр., с. 128; Ипат., с. 7). Но в том же списке должны скрываться, конечно, и подунайские города Ивана Ростиславича и Ярослава Осмомысла Галицкого, запиравшего, по выражению «Слова о полку Игореве», ворота Дунаевы. Выше Силистрии их не могло быть; ниже ее список называет Дичин (Дицын), Килию, Новое село (Новосель), Аколятрю на море, Курнаку, Варну. Из этих городов Варна едва ли может быть принята в расчет. Курнака, Аколятря и Новосель остаются для нас неразъясненными. Развалины древней Килии находятся близ крепости Старой Килии на правом берегу южного рукава Килийского Дуная. Что же касается Дичина, то, по мнению Ходаковского (Пути сообщения в Древней Руси. С. 8), этот город одно и то же с Дедцином, который упоминается в Ипатьевской летописи под 1260 годом на пути из Олешья на устье Днепра в Берлад (Ипат., с. 86), но, во всяком случае, он находился между Силистрией и Килией, ибо между этими городами его показывает список городов, который в исчислении местностей придерживается более или менее определенного порядка. Здесь мы находим местности с подобноименными названиями: Девициной в Добрудже, верстах в 10 к востоку от Черновод по дороге из Базарджика в Гирсов (близ него к юго-востоку по дороге в Кистенджи, Ески-Бырлат, то есть старый Бырлат), и Титков на левом берегу Дуная к югу от Браилова (верстах в 50)[177]. Из всех этих свидетельств можно только заключить, что галицкие владения, спускаясь на юг по бассейну Серета, во всяком случае, доходили до Килийского и, может быть, даже до Георгиевского Дуная, простираясь вверх по Дунаю по крайней мере до устьев Серета. Относительно юго-восточной границы от Прута и Дуная до Днестра нет никаких известий. С появлением печенегов и затем половцев эта часть понтийского побережья, по всей вероятности, запустела. Улучи и тиверцы, составлявшие оседлое население теперешнего Буджака, подвинулись на север, оставив поле степным кочевникам. Только по течению рек, преимущественно судоходных, были оставлены старые или устроены новые города для защиты от варваров как русского порубежья, так и караванов торговых судов. Этим объясняются слова летописца XI века о городах улучей и тиверцев, бывших в его время на Понтийском поморье: «Суть грады их и до сего дне». Рассматривая теперешние карты этой области, мы находим в ней множество местностей, названия которых Град, Граденица, Градешти, Бранешти едва ли не указывают на существовавший здесь ряд укреплений. Сюда же, может быть, относятся местности с названиями, обычными в Древней Руси для княжеских городов (Володимир, Василев, Васильков). Так, по Пруту ниже Черновица (в списке городов Чернавский Торг) обращают на себя внимание селения Бранешти и два Василеуци (в Белецком уезде, выше Скулян), Влодомиря на правом и Бранешти на левом берегу (к востоку от Гирлеу), Василина ниже Скулян, несколько на северо-восток от Ясс. Далее на восток: Болград (Табак) в северном углу озера Алпуха (на южной окраине Нижнего Троянова вала), Градина, или Чейши, на реке Катлабухе (почти на одной широте с Кагулом), Оструг на Киргиже, Градешти на реке Когильнике, или Кундуке, Городище на реке Быке к северо-западу от Кишинева; по Днестру ниже Василеу, Бакоты, старой Ушицы и Калюса, упоминаемых летописью, Василеуцы в Хотинском уезде, Броннице под Могилевом, Василькеу ниже Сорок, при устье Олыпанки (близ него ручей Ситиска), и ниже его два городища, к западу от которых, на одной широте, Геличены в Белецком уезде. Белград, теперешний Аккерман на Днестровском лимане, существовал уже до X века, по свидетельству Константина Багрянородного. Все эти местности требуют археологических разысканий, которые одни могут привести к сколько-нибудь положительным результатам. Но нельзя не заметить, что, если оставить в стороне Аккерман и провести линию от Галаца и Килии к Днестру через самые крайние на юге из названных пунктов (то есть Болград, Градину, или Чейши, Градешти, что на Когильнике, Пересечину, что между Оргеевом и Кишиневом) к днестровским городищам или к Василькеу (в Сорокском уезде), то эта линия пройдет на север, с небольшим уклоном к востоку почти в прямом направлении – обстоятельство, которое отнимает у нее характер случайности и дает некоторое основание предполагать, что этот систематический ряд укреплений мог быть вызван порубежными отношениями галицко-русских владений на юго-востоке со степью. Впоследствии мы увидим, что здесь, в треугольнике, образуемом Днестром и этой линией, следует искать упоминаемых в летописи местностей Кучелмина (1159 год; Ипат., с. 86, 161) и Плава (1213 год; Там же, с. 164).