Славянские отаку - [65]
— Блядь, Сережа! Я один раз в жизни трахал бабу, и то в презервативе, а потом вынул и спустил ей на сиськи! А потом я их вытер четырьмя бумажными салфетками!
— Избавь меня от этих подробностей.
Егор помыл мясо, положил обратно и тоже оделся. Пришло сообщение от Коли:
— Приезжайте оба.
Сергеич вел заляпанный грязью БМВ по М11. Егор смотрел на айфоне новые фотожабы с пиздой Мидори. Она уже успела покорить всякие яплакал, пикабу, сосачи и архивачи. Даже на японских сайтах мелькали эти дикие заросли. Сережа бесился каждый раз, когда в поисковиках всплывала черная пизда. Весь интернет накрылся пиздой Мидори. У Егора даже брало интервью какое-то сетевое издание. Там не забыли упомянуть и его собственные заслуги, но пизда все равно стала популярнее огурца.
— Сережа, я тебя очень люблю, — сказал Егор, когда они почти доехали.
— Я тебя тоже, малыш. Если она беременна, мы можем дать ей денег, и я буду воспитывать ребеночка.
— Из тебя выйдет отличная мама, но есть два «но»: я терпеть не могу спиногрызов, и я никогда в жизни не кончал в баб. И трахнул я ее только потому, что ты сам мне изменял.
— Это не измена! — Сергеич встал на пустой полянке и заглушил двигатель. — Что-то Димки дома нет. Хохлы там вдвоем, наверное.
Они вылезли из машины, Сергеич крепко обнял Егора и прошептал:
— А хочешь, усыновим сладкого шоту из приюта?
— Малыш, извини, но мне не нравится эта идея. Ты трахнешь и шоту, и лоли, и собаку с котом. Сережа, ты понимаешь, насколько ты извращенец? Тебе нельзя доверить ребенка.
— Но я правда очень хочу детей, — обиделся Сергеич. — Вечно тебе надо все опошлить. Короче, давай так. Оба накончаем в пробирку, перемешаем и зальем в какую-нибудь таджичку. А когда родит, заплатим ей миллион и в графе «мать» оставим прочерк. И оформим совместное опекунство.
— И на хера нам таджик? — сказал Егор. — В Нерезинавске мало таджиков? Сделаем так: найдем пару лесбиянок, поебемся друг с другом, накончаем в пробирку, перемешаем и будем навещать детей по выходным.
— Ты дурак? Одного мы дадим им, а другого оставим себе. Да ну нахуй, не хочу связываться с бабами. Эти лесбиянки из тебя мозг вынут и пожарят с черносливом. Просто возьмем из дома малютки красивого шоту. Если дать как следует на лапу, все будет.
— Да я детей не очень люблю, — признался Егор. — Они меня пугают, если честно. Я даже понимаю своего батю. Ты вообще уверен, что хочешь нянчить покакуньку? Ну как то жирное хуйло на Репе?
— Даже не знаю, что сказать, — Сергеич задумался. — Так или иначе, папе нужны внуки. Проблем с нянькой не будет.
— Тогда решено. — Егор не любил детей, но босса не любил еще больше.
— Но, конечно, сначала мы поживем для себя, поездим по миру и все такое, — спохватился Сергеич. — Я еще слишком молод, чтобы стать мамой.
— Для начала заведем неко[96] и потренируемся на нем, — предложил Егор.
В лесу было пасмурно, мокро и тихо. С обледенелых веток капала вода. Вдали послышался шум двигателя.
— Димка едет, — предположил Сергеич. — Конечно, я не уверен насчет сладкого шоты. С одной стороны, ты же все равно съебешь, а он останется.
— Да не съебу я никуда.
— С другой стороны, ребенок все равно не свой. И тоже съебет. Но я его буду очень-очень любить, и все будет как у нас с папой. Блядь, Егор, не еби мне мозги!
На полянку въехал ободранный ланос. Из него вылезла Елена. Она нырнула на заднее сиденье и долго там возилась, после чего достала ребенка.
— На, подержи, — она протянула Сергеичу Васю.
— Васенька, иди к дяде Сереже, — злорадно сказал Егор.
Сергеич на удивление ловко взял Васю и зашагал к дому.
— Егор, тебе придется принять решение, — торжественно сказала Елена.
Егор уже принял решение: отобрать у Сергеича ключи от тачки и валить отсюда, пока цел. Елены ему с избытком хватало на работе. Если ей что-то приходило в башку, она долбала остальных, пока не добивалась своего. За это редкое качество ее уже перевели в отдел маркетинга.
— Я в нее не кончал, клянусь психическим здоровьем матери, — ответил Егор. — Нельзя залететь от бумажной салфетки, просто поверь мне.
— Пошли! — Елена ткнула его в спину сумкой.
Егор подчинился.
Яойная хата жалко мигала новогодними гирляндами, которые братья поленились снять. Темнело. Свет горел только в окнах кухни-столовой.
— Ну, заходи, посмотри, что ты наделал, — сказала Елена тоном коллектора.
Егор зашел и охуел. На ковре валялись затейливо связанные украинцы, говнюк из Сергиева Посада угрожал им каким-то баллончиком, а низенькая баба в противогазе как раз вязала Сергеича. Он сказал ей что-то по-японски и получил по зубам. Бесхозный Вася ползал по полу.
— Что за нахуй? — воскликнула Елена.
— Сидеть, сука! — скомандовал Артем. — Это зарин. Помнишь «Аум Синрикё»? Мне, сука, нечего терять!
— Если это зарин, то перед смертью ты обосрешься, — сказал Егор. — Занимайтесь своей хуйней без меня.
Очнулся он связанный на ковре между старшим и младшим братьями. Правым глазом он почти не видел, но внутренним взором еще созерцал кулак Артемки, летящий в лицо.
— Егор, скажи мени заради Христа, що це за ебанутые люди? — прошептал старший.
— Я свел их с ума своей сексуальностью, — прошептал Егор. — Каждый, кого я хоть раз трахнул, слетает с катушек. Думаю, у меня это по наследству, от отца. Потому я до хз скольких лет берег себя, хранил целомудрие. А то весь мир спрыгнул бы с ума.
Родители маленького Димы интересуются политикой и ведут интенсивную общественную жизнь. У каждого из них активная гражданская позиция. Но вот беда: мама и папа принадлежат к прямо противоположным лагерям на политическом поле. Очень скоро Дима замечает, что трагически расколота не только его семья… Книга содержит нецензурную брань.
Новая книга от автора «Толерантной таксы», «Славянских отаку» и «Жестокого броманса» – неподражаемая, злая, едкая, до коликов смешная сатира на современного жителя большого города – запутавшегося в информационных потоках и в своей жизни, несчастного, потерянного, похожего на каждого из нас. Содержит нецензурную брань!
Действие рассказов Упыря Лихого происходит в Петербурге и в Крыму, в наше время и в не столь отдаленном будущем. Традиционные герои автора – обитатели интернет-чатов, сетевые фрики, хикканы и отаку. Кому-то они могут показаться странными, но обычного в них все-таки больше, чем странного: они ищут дружбы, мечтают о любви, наталкиваются на непонимание – как все. И как все – мучаются заброшенностью в холодном и жестоком мире. Может быть, поэтому они сами бывают жестоки, в том числе и друг с другом. В тексте сохранены особенности авторской орфографии и пунктуации. Книга содержит нецензурную брань.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.