Славянская спарта - [60]

Туземный всадникъ ведетъ насъ къ самому красивому изо всѣхъ окрестныхъ домовъ, весело сверкающему на лучахъ заходящаго солнца двумя этажами своихъ свѣтло-розовыхъ штукатуренныхъ стѣнъ, среди зелени окружающаго его садика, на вершинѣ довольно большого холма.

У подножія этого холма черногорцы въ бѣлыхъ рубахахъ убираютъ сѣнокосъ.

Около нихъ кучка хорошенькихъ, ярко одѣтыхъ дѣтишекъ съ нянькою, — несомнѣнно, семья Божидара Петровича. Они съ изумленіемъ и нѣкоторою тревогою оглядываются на незнакомыя имъ фигуры, въ чужихъ одеждахъ, такъ увѣренно направляющіяся прямо къ нимъ. Старшая дѣвочка, съ прелестными черными глазенками, оказалась ученицею приготовительнаго класса въ цетинскомъ институтѣ и маракуетъ уже немножко по-русски и по-французски. Мы воспользовались ею какъ толмачомъ и вручили ей письмо отъ г-жи Мертваго и наши визитныя карточки, попросивъ ее сбѣгать въ домъ и предупредить свою маму, пока мы будемъ взбираться на холмъ. Остальныя дѣтки гурьбою осыпали насъ и повели насъ въ дому, успокоенныя свѣдѣніемъ, что мы русскіе гости и пріѣхали отъ Софьи Петровны, которую они всѣ отлично знаютъ и любятъ.

* * *

Мы еще были на полугорѣ, когда изъ дома вышла намъ на встрѣчу очень просто одѣтая, еще довольно молодая женщина не въ черногорскомъ, а въ обыкновенномъ нарядѣ русской деревенской хозяйки, въ фартукѣ, въ ситцевой кофтѣ. Это была Дьюша Петровичъ, жена Божидара, въ свое время, вѣроятно, замѣчательная красавица. Она очень тепло привѣтствовала насъ и сейчасъ же повела въ свой чистенькій и уютный доживъ. Тамъ познакомила она насъ съ прелестною юною черногоркою, восемнадцатилѣтнею женою Божидарова брата, кроткою и нѣжною на видъ, какъ молодая горленка. Она только мѣсяцъ какъ вышла замужъ и, подобно бутончику розы, вся еще сіяла свѣжимъ блескомъ и счастьемъ распускающейся жизни. Съ дѣтскою искренностью и дѣтскимъ увлеченіемъ она уже черезъ нѣсколько минутъ знакомства стала показывать моей женѣ накупленные къ свадьбѣ щегольскіе наряды, расшитые золотомъ бархатные «кореты», «якеты» изъ тонкаго бѣлаго сукна и весь живописный костюмъ богатой черногорской молодайки. Молодайка эта говорила свободно по-русски, только-что окончивъ курсъ въ цетинскомъ институтѣ подъ руководствомъ С. П. Мертваго. Дьюша Пётровичъ также совсѣмъ свободно объясняется по-русски, знаетъ русскихъ авторовъ и очень любить все русское и все культурное. Ее не даромъ считаютъ передовою женщиною Черногоріи. Бесѣда наша шла непринужденно и весело, словно мы давнымъдавно знали другъ друга, и минутами я совсѣмъ забывалъ, что сижу не у жены славнаго черногорскаго сердаря подъ турецкою крѣпостью Никшичемъ, а у милой и интересной сосѣдки своей гдѣ-нибудь въ деревнѣ щигровскаго уѣзда.

Обстановка домашней жизни даже такого сравнительно богатаго и знатнаго черногорца, какъ Божидаръ Петровичъ — предсѣдатель совѣта министровъ и двоюродный братъ князя Николая, — удивительно проста и скромна, и пристыдила бы этимъ почтеннымъ качествомъ своимъ многихъ изъ нашихъ черезчуръ тщеславныхъ и роскошныхъ для своихъ средствъ помѣщиковъ средней руки, по горло задолженныхъ, но все-таки тратящихъ непосильныя имъ суммы на внѣшнюю обстановку всякаго рода.

По южному обычаю, угостили насъ, конечно, холодною водою съ вареньемъ, турецкимъ кофе и родною черногорцу сливовкою, рядомъ съ которою уже стояла, впрочемъ, бутылка съ мараскиномъ изъ Зары, — котораго еще недавно, какъ всего вообще иноземнаго и привознаго, не вѣдало безхитростное черногорское хозяйство. Гостепріимной хозяйкѣ очень хотѣлось угостить насъ по-русски чаемъ изъ самовара, но было и поздно, и жарко послѣ нашего пѣшехожденья, такъ что мы на-отрѣзъ отказались отъ чаю. Мужъ юной черногорки былъ гдѣ-то далеко въ горахъ на сѣнокосѣ, и мы такъ и не видали его, а Божидара Петровича жена его ждала съ часу на часъ, такъ какъ онъ долженъ былъ пріѣхать въ Никшичъ на торжество освященія новаго собора ранѣе князя, чтобы встрѣтить его здѣсь вмѣстѣ съ другими министрами и главарями. Дѣйствительно, онъ пріѣхалъ почти при самомъ отъѣздѣ нашемъ и встрѣтился со мною какъ уже съ старымъ знакомымъ. На груди этого популярнѣйшаго героя Черногоріи, ни разу не побѣжденнаго турками и разбившаго ихъ въ цѣломъ десяткѣ крупныхъ битвъ, — виситъ и русскій Георгій, и много другихъ орденовъ. Его очень цѣнятъ и ласкаютъ и у насъ въ Россіи, гдѣ онъ бывалъ съ княземъ, но по-русски онъ, однако, не говоритъ и съ нами долженъ былъ бесѣдовать по-французски.

Мы покинули радушный кровъ нашихъ новыхъ знакомыхъ уже по закатѣ солнца. Милые хозяева проводили насъ до подножія холма и послали одного изъ своихъ рабочихъ провести насъ до шоссе, гдѣ ждала насъ коляска, укрученная и увязанная на свободѣ изобрѣтательнымъ Божо настолько прочно, что ми могли даже рысью доѣхать въ ней до Никшича, до славной «гостіоницы Іована Злотара», гдѣ насъ ждалъ обильный ужинъ изъ зетской форели, чотбы съ паприкой, душистой горной баранины и курицы съ салатомъ, которую даже явилась возможность полить бутылкою краснаго црмницкаго вина.

* * *

Когда мы стояли, выйдя изъ дома Божидара, на вершинѣ его холма и съ любопытствомъ оглядывали живописныя окрестности, на которыя уже спускались прозрачныя тѣни сумеровъ, Дьюша Петровичъ обратила наше вниманіе на бѣленькій домикъ за рѣчкою, у подножія горы.