Славянская мечта - [90]

– Угощайтесь Николай Иванович, как говорится, чем богаты. Вы уж простите, у нас тут по-простому…. Вы, наверное, к другому привыкли, к ресторанам роскошным?..

– Да это не важно. Я-то сам по себе человек простой, привыкший к обыкновенной еде. А в рестораны давно не хожу, не люблю публичных мест… Меня многие знают, увидят и потом пальцем показывают – вот он, воспитатель нашей молодежи, бухает в ресторане… Поэтому мы с товарищами по университету в последние годы стали собираться в нашем гаражном массиве. Очень удобно – поставил машину вечером, а тут уже собрались в беседке коллеги. Там ведь только наши, можно сказать, весь профессорско-преподавательский состав, именно из тех, кто еще в те годы гаражи получал. Соберемся, посидим душевно. Ну, конечно, пять капель не грех выпить, но не больше! А темы какие обсуждаем! Можно сказать – мы каждый день на пороге нового научного открытия! Однажды, мы чуть было не доказали теорему Пуанкаре более простым способом, чем у Григория Перельмана! – очень восторженно закончил ректор.

«Ого! Если мне не отшибает память, эту теорему никто в мире около девяноста лет доказать не мог ни простым, ни сложным путем! А тут сразу… А говорите, по пять капель…» – Ростислав представил себе всю суть научных диспутов в университетском гаражном массиве.

– Николай Иванович, что ж вы так, в гаражах? Неужели таким уважаемым людям больше негде собраться? В более приличном месте?

– Пойми, мы не тянемся к роскоши, к комфорту. Для нас важнее общение между собой в раскрепощенной обстановке. Конечно, при желании, что-то можно придумать, но у меня времени, если честно, совершенно нету, дел по горло!

У Ростислава мгновенно родилась саркастическая мысль: «Интересно, давно ли перестали интересовать комфорт и роскошь? Еще скажите, что вас деньги не интересуют. Вы ли это говорите, Николай Иванович?!»

– В таком случае у меня для вас есть отличное предложение! Благотворительный фонд «Попечительное собрание», который я в данный момент представляю, с удовольствием предоставит свои помещения для ваших встреч. Правда, только по окончании реконструкции здания бывшего кинотеатра. Вот мы с Вадимом Сергеевичем как раз обсуждаем детали предстоящего ремонта.

Услыхав свое имя, уже хорошо выпивший и молчаливо сидевший со стеклянным взглядом прораб радостно улыбнулся, после чего одобрительно кивнул. С легким юморком Николай Иванович обратился к прорабу:

– Не слыхал о таком фонде. Я подозрительно отношусь к организациям подобного рода. Ничего от них полезного не вижу. Только деньги клянчат. Сейчас их расплодилось… Шут знает для чего. Я бы совсем их запретил, – пытаясь растормошить и найти поддержку у собеседника, спросил: – Вы, Вадим Сергеевич, согласны со мной? Какое ваше мнение?

Проработавший всю свою сознательную жизнь на стройках прораб уже давно не имел своего мнения. Как человек, умудренный опытом, знал – чем реже высказываешь свое мнение, тем меньше несешь ответственность за конечный результат. Руководствуясь этим постулатом, Вадим Сергеевич красноречиво промолчал, устремив свой слегка зачарованный взгляд в окно.

– Может, все же дадите совет? – не отставал от прораба ректор.

Вадим Сергеевич тихим голосом выдавил из себя короткую тираду:

– Я никогда и никому не даю советы, за розданные умные на первый взгляд советы очень часто приходится серьезно отвечать, никогда ничего не утверждаю, даже говоря, что тяжелые железобетонные плиты подчиняются закону всемирного тяготения, то есть могут рухнуть, всегда добавляю – если верить Ньютону! А в таких делах вообще ничего не понимаю. Может, стоит и запретить, а может, польза от них…

Позиция прораба вполне стала понятна собеседникам. Николай Иванович повернулся к Ростиславу.

– Наша создана по аналогии с фондами лучших городов Европы. Здесь и размах соответственный, и цели серьезные, – гордо заявил Косовский.

– Целый кинотеатр перестраиваете? Хороший размах для благотворительной организации. Расскажи мне, Ростислав, поподробнее, мне уже интересно, – ректор иронично улыбался, не доверяя ни единому услышанному слову.

Идейный вдохновитель охотно завел свою уже отработанную агитационную «песнь», выискивая слабые места ректора, способные вызвать заинтересованность. Когда в своем монологе он упомянул о кинотеатре, в разговор вновь неожиданно включился Вадим Сергеевич, которому явно стало скучно. Язык прораба заплетался, его взгляд был устремлен не на собеседников, а куда-то в центр стола, при этом он вяло жестикулировал руками.

– Ввот вы говорите: ремооонт, евроремооонт! Сейчас это ерунда все! Хочешь наливные полы? На! Хочешь самовыравнивающиеся стены? Опять на! И спесци… специалистом быть не надо. А раньше? Было всего два раствора: цементный и известковый. И работай, как хочешь! Вот тогда были специалисты! Те могли из ничего такую конфетку сделать…

Косовский и Вовк удивленно переглянулись. Кажется, прораб уже успел «выключиться» из разговора и «включился» только на ключевое слово «ремонт».

– Вы не обращайте внимания, – тихонько из-за растений заговорила бухгалтер, – он такой всегда, когда выпьет. Он вас уже не слышит, просто кивайте иногда в его сторону, и он будет думать, что его внимательно слушают. Его теперь не перебить и не остановить.