Славяне - [13]

фольклорного материала. Спрашивается, что именно позволяет им выступать в столь знаменательной роли? Видимо то, что в них запечатлен определенный способ музыкального мышления (соответственно определенное музыкальное восприятие), этнически конкретное, и дело лишь за умением "прочитать" их. Решение подобной задачи доступно лишь тем специалистам, чья эрудиция (по обширности и активности) подстать их методологической оснащенности (т. е. глубине и системности проникновения в разнородный материал). Учет в анализе конкретных образцов музыкально-интонационного мышления как единства содержания и формы выступает исходной методологической предпосылкой подхода к материалу. Такой подход, будучи проведен последовательно, и гарантирует нам адекватность экстрамузыкальных выводов из этномузыковедческой компаративистики. Конечно, трудно дать полное освещение нужного подхода в столь краткой статье, публикуемой к тому же не в музыковедческом издании. Подчеркну лишь, что музыкальная интонация (в том смысле, который придавал ей акад. Б. В. Асафьев) связана, с одной стороны, с музыкальным мышлением, а с другой- с культурой. Реальное музыкальное интонирование не может не быть атрибутом этнически характерного поведения человека и потому всегда указывает на принадлежность определенному этносу. Следовательно, не "ноты", а только живое интонирование информативно в этногенетическом смысле (но именно это мы и не умеем, к сожалению, картографировать!). Музыка в одной своей части (например, тембральной окраске интонирования как способе звукоизвлечения) дает не только эстетическую, но и антропологическую (т. е. весьма устойчивую во времени) характеристику человека так же, как в другой своей части наряду с фольклором, характеризует его как часть определенного этнического коллектива, что не исключает, а напротив, подчеркивает важную роль музыки в исследовании психологических, социальных и культурологических параметров человека. Эту многослойность музыки особенно важно учитывать в исторических изысканиях, чтобы не обеднить их. Особая ценность музыкальных данных состоит именно в том, что они могут быть добыты сегодня (при верном методе обращения к ним) с известной легкостью, буквально от наших современников-этнографов, и притом отдельными своими чертами будут свидетельствовать о весьма ранних этапах истории [22, с. 225; 257, с. 80 - 86]. Итак, музыкально-этногенетические исследования возможны на жанрово различном материале и во многих аналитических, аспектах, но всегда обязателен метод неформальных (т. е. интонационных) сопоставлений, что единственно обеспечивает выход этномузоковедческих гипотез на уровень реальной и продуктивной сопоставимости с аналогичными по направленности гипотезами смежных исторических дисциплин. Учитывая междисциплинарный характер исследований этногенеза и ранней этнической истории, в которых музыка должна занять подобающее ей место, уместно обратить внимание и на другие сложности, связанные с координацией этномузыковедческих и исторических наблюдений. Компоненты, составляющие культуру этноса (язык, одежда, орнамент, пища, музыка и др.), развиваясь в историческом единстве, но обладая имманентными закономерностями и самостоятельными ритмами самодвижения, почти всегда эволюционируют не параллельно. Так, отличия вербального языка не оказываются препятствием для развития музыкального сходства. Межэтнические границы в области музыки и искусства более подвижны, чем языковые. Н. Н. Харузин вообще полагал, что песни, проникая в иноязычную среду "раньше языка, завоевывают и подготовляют почву для этого последнего"" [395, с. 55]. Поэтому и сопоставление картограмм антропологов, археологов, этнографов разной специализации, лингвистов, фольклористов и музыковедов, никогда не должно быть прямолинейным. Сопоставлению подлежат, прежде всего, выводы разнодисциплинарных картограмм, фундаментально аргументированные сначала в рамках каждой дисциплины отдельно. Интерпретация сопоставлений - особая область науки. Учтем к тому же, что на разных уровнях углубления в материал открываются разные типы общности - от микродиалектов до евразийского единства и оперирование ими требует различной методики. И последнее - об этническом самосознании и о противопоставлении как его компоненте. Для музыки это сугубо когнитивный аспект. С точки зрения самосознания может быть интерпретирован музыкальный стиль: макродиалект на уровне мелодического типа или типа исполнения выступает как "метка" племени, рода, семьи, села. Самосознание в музыке устной традиции выражается в стилевых противопоставлениях "мы - они" на уровне характерных (предпочтительных) ритмоформул и тому подобного (например, в свадебных песнях славян, живущих в соседних селах); имеются в виду отличия в характерных деталях, устойчиво сохраняющихся в рамках того или иного музыкального типа, общего (на типовом уровне) сравниваемым субэтническим общностям [315]. Ограничимся сказанным и сформулируем два итоговых заключения. Первое: этномузыкознание, как и всякая отдельно взятая научная дисциплина, на основе одних лишь данных не может претендовать на этногенетические заключения; даже для: предварительной гипотезы необходимо сопоставление минимум двух разнодисциплинарных показателей.