Славная девочка - [27]

– О, Эвен! – Она отступила на шаг и поглядела на коробку. – Какая прелесть!

– Не совсем, это просто очень большой бежевый кондиционер. Я-то знаю, что ты больше всего любишь бирюзовый цвет, и я пытался раздобыть бирюзовый, но продавец сказал, что они только что кончились.

Он вытер лоб, потом посмотрел на свои руки.

– Может быть, я даже не буду дожидаться обеда, а сразу его установлю.

Он смотрел, как она изучает прибор, будто в коробке были редкие самоцветы. Она вскрыла полиэтиленовый пакет и достала инструкцию по установке и эксплуатации.

Очень аккуратно.

«Интересно, – подумал он, – а что еще делает она с такой же тщательностью и аккуратностью, с таким всепоглощающим интересом?».

Сознание его поплыло, увлекаемое ее образом. Он громко кашлянул.

– Черт, как здесь жарко.

Холли оторвала взгляд от прибора и озабоченно посмотрела на него, широко открытыми глазами.

– Так вот зачем ты проверял розетку на той неделе, ты хотел посмотреть выдержит ли проводка такой большой прибор. Теперь я в этом совершенно уверена. Хотя мы через минуту сами убедимся. Не знаю, как и благодарить тебя, – начала она.

– Я думаю, что достаточно будет голопеньи с горячим соусом. А теперь, расскажи, что ты делала без меня все эти четыре дня?

Она нагнулась и поцеловала его.

– Восхищалась чудесами техники в твоем доме, – сказала она. – В общем-то и рассказывать нечего, ведь ты каждый день мне звонил. Звонила вот в агентство «Персик»…

Она оборвала себя на полуслове. Эвену совершенно ни к чему знать, что она звонила в одно из лучших агентств на Манхеттене, чтобы предложить Стью фотографии самых последних и лучших всеамериканских моделей. Она послала ему с полдюжины рыжеватых блондинок на той неделе и, когда в агентстве «Персик» больше нечего было предложить, она договорилась и переслала ему фотографии зеленоглазой евроазиатки и шестифутовой брюнетки с веснушками, которые должны были показаться ему завтра. Может быть, Стью отыщет в них то, самое особенное, что, по его мнению, присуще исключительно Холли.

– Может быть, дай Бог… То есть, я написала еще несколько писем с просьбами о пожертвованиях для Лемонэйд. Ответила нескольким поклонникам, прополола помидоры… А ты, как, ты? Ты, что делал?

– Я скучал по тебе.

Она снова обратилась к агрегату.

– Я сказал, я скучал по тебе, Холли.

Он ждал ответа.

Она погладила руками кондиционер и сказала:

– По-моему, им не очень сложно пользоваться?

– Тебе положено ответить: я ведь тоже скучала.

Она искоса посмотрела на него.

– Я посмотрела все книги, внизу у тебя в кабинете, и прочла «Тома Сойера», «Роботоманию», «Крутых парней» и сборник анекдотов «Соленый пес», а потом пролистала «Плейбой» за 1971 год, который у тебя спрятан там за книгами. Как мне могло быть скучно, в таком окружении?

Ему захотелось притянуть ее к себе, прижаться губами к ее золотисто-рыжим волосам и зашептать, как он сходит с ума по ней. Он глаз не мог от нее оторвать.

– Так тебе понравилось жить в моем доме?

– Дом великолепный. Я воспользовалась твоим видеомагнитофоном и погоняла на нем свои кассеты с аэробикой. Здесь было слишком жарко, чтобы ей заниматься.

Эвен представил себе Холли в ярко-розовом трико и тут же прокашлялся.

– Давай-ка мы установим прибор, а не то мы тут расплавимся от жары.

– Да, давай.

Не прошло и нескольких минут, как они, на славу потрудившись, установили кондиционер в боковом окне коттеджа.

– Давай-ка проверим пробки, панель в кладовке, которая у тебя позади спальни.

– Давай.

Она пошла вслед за ним в свою комнату и с удивлением смотрела, как он отодвигает от стены небольшой секретер и соскабливает краску.

– Потайная комната? Как в Ненси-Дрю?

– Потайная комната, как в «Крутых парнях», – поправил он.

Эвен открыл небольшую дверь, вжал голову в плечи и прошел в темную комнату. Немного помедлив, Холли последовала за ним. Эвен придержал ее одной рукой, другой включил выключатель. Они молча осмотрели содержимое кладовки. В углу были сложены крабьи панцири, мотки веревки и прочие стратегические припасы. На полу валялись складные стулья и два пляжных зонтика, а к потолку были подвешены удочки.

– Боже, как давно это было, когда мне здесь нравилось, – шепнул он.

– Тайное убежище на последний случай, да?

– О, да! – нежно и задумчиво, сказал он.

Она наблюдала как он ходит по кладовке, рассматривает то, ощупывает это; то и дело он тихонько посмеивался, покачивал головой, не обращая ни малейшего внимания на то, как душно в этом тесном помещении.

– А каково здесь было летом на пляже, то есть, когда ты был маленьким?

Он повернулся к ней, но смотрел не на нее. Смотрел он куда-то в пустоту.

– О, когда мы были мальчишками, здесь было замечательно. Мы носились по городу как стаи щенков, ловили крабов в бухте, катались на досках в океане, а потом после обеда до того, как вечером шли на набережную, мы все встречались здесь. Иногда мы притаскивали сюда спальные мешки и сидели здесь до рассвета.

Голова его немного склонилась в сторону.

– И так лето за летом, а потом однажды летом наступило, а… впрочем, это ни к чему.

Он внимательно посмотрел на нее и потянулся к панели с пробками.

– Подожди, ты ведь что-то хотел сказать?